– Это ты разорвала фотографии?
Нина-младшая заныла:
– Она их тоже рвала, я не вру…
– Не юли! Ты начала их рвать?
«Сестричка» заревела, а мама Нина, подходя к Анжеле и целуя ее, сказала:
– Если бы ты, моя родная дочь, умела так фотографировать, я бы ужасно гордилась. Но ты не умеешь. А вот Анжела умеет. И знаешь что? Я тоже ужасно горжусь! А теперь бери веник и совок и собирай то, что здесь устроила.
– Но мамочка, я не буду… – заявила сквозь слезы Нина-младшая, и мама Нина вздохнула.
– Тогда и на вечеринку к Кириллу сегодня не пойдешь…
«Сестричка» быстро выбежала и вернулась с веником и совком, принявшись усердно сгребать клочки фотографий.
А когда мама Нина вышла, злобно заявила:
– Я тебе этого никогда не прощу, черномазая!
Анжела благодушно ответила:
– А вот я тебе уже простила, бледнолицая!
Нина-младшая заревела вновь.
Ванька просветил Анжелу:
– Завидует она тебе! И таланту твоему, и тому, что ты хорошо учишься. И что я тебя обожаю…
Или что он даже любит ее?
– И что мама всегда на твоей стороне. Ну и цвету твоей кожи она тоже завидует!
Анжела отрицательно качнула головой:
– Вот уж чему точно не поверю!
– Завидует, завидует! Ниночка же у нас теперь на супермоделях помешалась. И любимая у нее – Наоми Кэмпбелл, хотя она в этом никогда не признается.
Отношения с «сестричкой» так и остались: напряженные.
А затем последовало лето – первое после того, прошлогоднего.
Отнявшего у нее и маму, и Вальку, и Демидыча. И даже Вальку номер два
И Никитку.
Это же лето было совершенно иное – вместе с Ванькой Анжела почти все время проводила вне дома, отыскивая и фотографируя все новые и новые мотивы.
Опять же, можно было не видеться с «сестричкой», которая вместе со своей компанией то пропадала на пляже в Серебряном Бору, то с одной вечеринки на другую переезжала.
Даже не думая взять с собой Анжелу.
А как-то в доме раздался звонок – на связи был какой-то чиновник муниципалитета. Оказалось, что он, отец одной из участниц школьного конкурса, присутствовал на церемонии награждения и был впечатлен работами Анжелы.
– Мы предлагаем вам устроить персональную выставку! В здании бывшего дворца пионеров!
Анжела быстро положила трубку. А когда телефон зазвонил во второй раз, долго ее не брала.
Наконец, сорвав ее, он произнесла:
– Извините, нас разъединили…
– Ничего страшного! Так что, мы открываем на следующей неделе, сумеете предоставить нам свои работы?
Анжела сумела.
Вместе с Ванькой она отобрала шестьдесят наиболее интересных фотографий, запретив Ваньке распространяться о том, что ее работы будут выставляться для всеобщего обозрения.
– Не хочу, чтобы об этом кто-то узнал!
Ванька со смеху покатился.
– Но ведь не только узнают – их выставлять будут для всеобщего обозрения!
Анжела все равно запретила говорить родителям.
И даже на открытие не пришла, сославшись на простуду. А сама, здоровая и невредимая, сидела дома.
Ванька пригрозил, что все сам расскажет маме Нине и отцу, и тогда Анжела решилась. Как-то вечером, за ужином, она, уже подготовившись, решила было поведать о том, что уже неделю как в бывшем районном дворце пионеров идет ее персональная выставка фотографий, но инициативу вдруг перехватила «сестричка».
Ибо та, и не подозревавшая о персональной выставке Анжелы (иначе бы наверняка выпала в осадок), во всеуслышание провозгласила:
– Я стану топ-моделью! Тут вот модельные скауты приезжают, всех к себе зовут. Ищут новые таланты для подиума!
Мама Нина скептически заметила:
– Но почему ты, дочка, решила, что новый талант – это ты?
«Сестричка», которая с некоторых пор отказалась от хлеба, сев на модельную диету, но при этом не отказывала себе в удовольствии полакомиться тортом, кивнула на Анжелу:
– Так что, ее, что ли, возьмут?
Ванька быстро заявил:
– Ну хотя бы! Может, Анжелу уже и взяли!
«Сестричка» закричала:
– Вы всегда на ее стороне, хотя я ваша родная дочь и сестра, а она так, с боку припеку! И вообще, я пойду на встречу со скаутами.
Оказалось, что требовалось согласие родителей, так как «сестричка» была еще несовершеннолетняя, и мама Нина все медлила с принятием решения.
– Ну, зачем тебе это? И вообще, прошлый учебный год ты окончила так себе, а тебе в следующем году в вуз поступать…
«Сестричка» заныла:
– Вот если бы она пожелала, ты бы сразу согласилась. А мне, родной дочери, такие мучения устраиваешь!
Мама Нина усмехнулась:
– Но Анжела же не пожелала. Она адекватно умеет оценивать свои способности.
Ванька же заявил:
– И может, у Анжелы вообще для вас крутая новость есть!
Он подмигнул ей, явно подвигая на то, чтобы она поведала о персональной выставке, но Анжела незаметно показала ему кулак.
Если она сейчас снова завладеет всеобщим вниманием, то «сестричка» ее точно ночью топором зарубит.
– Но ведь идея Нины отличная! – произнесла она, кривя сердцем. Но чего только не сделаешь, чтобы дома был мир.
– Ты считаешь? – спросила скептически мама Нина, и Анжела подтвердила (сама такого мнения не придерживаясь):
– Да, именно так! Ее ведь наверняка заметят и возьмут на работу в агентство! У нее имеется талант…
В итоге мама Нина, подумав, дала согласие на то, чтобы Нина-младшая отправилась на встречу с модельными скаутами.
Ванька потом передразнивал Анжелу.
– «Ее заметят»! Еще бы, как такую корову, как Ниночка, не заметить-то! «Ее возьмут в агентство». Поломоек, что ли? Зачем ты мать на эту глупую мысль навела? И вообще, ничего о своей выставке не сказала! Я сам скажу!
Анжела снова показала ему кулак, теперь в открытую.
– И не думай. Иначе разговаривать с тобой перестану!
Ванька вздохнул:
– Ну, ты сама-то выставку свою посетить намерена? Они там все прикольно сделали. И люди ведь приходят, потому что у тебя есть талант – в отличие от моей помешанной на модельной карьере сеструхи! Так что, заглянешь туда?
Анжела согласилась и через пару дней, набравшись мужества, отправилась туда.
