– Сеанс черного стриптиза от мулатки-шоколадки для будущего зятя прокурора города и его похотливых приятелей. Можно вызвать милицию, я хочу подать заявление?
Мама ее ругала – за то, что подала-таки заявление и привлекла к своей персоне внимание милиции го- рода.
– Мамочка, не ругайся, прошу тебя! – Пятилетний Никитка прижался к матери, и та в самом деле замолчала.
Братец хитро посмотрел на сестрицу – он был маминым любимчиком и умел этим пользоваться.
Хоть отцы у них были разные, любила Анжела Никитку до безумия. Как, впрочем, и маму, которая хоть и могла повопить, но быстро брала себя в руки – да и ведь по делу устроила ей головомойку.
– А что, мне надо было позволить этой шобле изнасиловать меня? – спросила с вызовом Анжела.
Никита, мальчик любознательный, тотчас спросил у матери:
– Мамочка, а что такое изнасиловать?
Мама, начисто проигнорировав его вопрос, заявила:
– Не надо связываться черт знает с кем! Сколько же раз говорила тебе!
– Я с ними и не связываюсь, это они со мной решили связаться. И желали, чтобы я им стриптиз исполнила – негритянский стриптиз!
Никитка не остался в долгу.
– Мамочка, а что такое стриптиз? А можно я его тоже исполню?
Ходу делу не дал папаша Зои, прокурор города, и маму Анжелы официально проинформировали, что в возбуждении дела отказано за отсутствием состава преступления.
Но это было уже позже, когда в предпоследний день школы Зоя, похожая на фурию, подбежала к Анжеле и, закатив ей оплеуху, завизжала:
– Ты что творишь, негритоска?
Перехватив ее руку, которой дочка прокурора явно желала ударить ее снова, Анжела заметила:
– Лучше ты скажи, что ты творишь, подружка насильника?
Опешив, Зоя смолкла, однако через пару мгновений пришла в себя.
– Ты оклеветала моего Кирюшу, выставив его исчадием ада!
– Ну, зачем его выставлять, если он и в самом деле такой. Он и его перекачанные дружки.
– Заткнись, негритоска! Иди собирай хлопок на плантации штата Алабамы!
Ну да, как же все просто: чуть поскреби такую Зою, и тотчас проявится ее расистское нутро.
– Хлопок растет в штате Миссисипи, если мне память не изменяет.
– Чего?
Пока Зоя пучилась на нее, на помощь пришел тот рыжий парнишка в очках, который, став свидетелем нападения на Анжелу около старого спортзала, и кинулся к физруку.
Поправив очки, Валька (а это был именно он) менторским тоном произнес:
– Плантации хлопка простирались в основном на территории штатов…
Зоя укусила Анжелу за руку.
То, что последовало за этим, вошло в анналы школьной истории – впрочем, как и инцидент в старом спортзале.
Когда примчавшийся шофер могущественного папочки забирал всклокоченную и расцарапанную Зою, пытаясь запихать ее в нутро «Мерседеса», та вопила, грозя Анжеле:
– Я тебе это попомню, негритоска! Твое место на плантации, а не среди нормальных белых людей! Я превращу твою жизнь в ад! Если думаешь, что после каникул сможешь заявиться в школу, то глубоко ошибаешься. Я тебя закопаю, негритоска!
Анжела не стала информировать разбушевавшуюся и исходившую расистскими ругательствами дочку прокурора, что после каникул в эту школу она, конечно, не вернется.
И что случившееся в старом спортзале заставило маму принять решение о том, что они в ближайшие недели уедут из этого городка, чтобы никогда в него не возвращаться.
Продолжат свое бегство.
– Спасибо, – сказала Анжела, когда Зою увезли прочь и буча улеглась. Она обращалась к своему рыжеволосому спасителю в очках.
– Да не за что! – Тот залился красной краской. – Меня зовут Валя, а тебя ведь Анжела?
И так как надо было с кем-то проводить дни, остававшиеся до их нового переезда (вернее, продолжения их бегства), то Анжела позволила Вальке пригласить себя в кафе на набережной.
Ну да, так и есть, этот рыжеволосый подросток втюрился в нее, что Анжеле было весьма неприятно. Нет, совсем не потому, что парень в нее влюбился, а потому, что он и не подозревал: очень скоро они расстанутся навсегда.
С Валькой было просто, спокойно и интересно. Он мог выгружать из недр своей памяти разнообразные факты и подавать их не сухо и утомляюще, а с огоньком.
– Знала ли ты, Анжела, что твое имя происходит от латинского, заимствованного через французский «ангела»?
– Ну да…
Мама всех уверяла, что Анжела, вернее, Анхелес, как гласит испанский вариант, это имя матери отца Анжелы, сына того самого ближайшего сподвижника Фиделя Кастро.
А сама Анжела в этом в последнее время очень даже сомневалась.
– А знаешь ли ты, Анжела, какие существует виды ангелов?
– С крыльями и без?
Валька оживился.
– Ну, начнем с серафимов. Среди них водятся, если верить легендам, шестикрылые. А знаешь, почему крыльев именно шесть?
Этого Анжела, конечно же, не знала, как и того, какая самая глубокая точка Индийского океана, кто выдумал Ктулху, когда варвары разграбили Рим, когда был основан Мариуполь, в каком городе мира располагается самое большое по площади кладбище и чем ДНК отличается от РНК.
Прогуливаясь с презентовавшим ей все новые и новые удивительнейшие сведения об этом лучшем из миров (согласно, как теперь была в курсе Анжела, немецкому философу Лейбницу), Анжела вдруг поняла, что уезжать из этого провинциального городка, полного неги, бабочек, похотливых юных спортсменов и истеричных дочек прокурора городка ей не очень-то и хочется.
А может, даже и совсем не хочется!
За время их перемещения из одного города в другой (ну, то есть их бегства) она научилась многому, а в том числе не заводить друзей.
Конечно, всегда имелись люди, с которыми было приятно общаться. Или не очень. Или совсем даже неприятно.
Но если наклевывалась дружба, то Анжела по наущению мамы не давала ей развиться и тем более укорениться.
Потому что будет сложнее уезжать, оставляя человека, к которому прикипел душой. Да и существовала опасность, что она проболтается об истинной причине их…
Их вечного бегства.
А причина была совсем даже не праздная. Ведь ее мама убила человека. И Анжела была сама тому свидетелем.
А вот Валька, этот рыжеволосый ходячий том энциклопедии в очках, стал вдруг именно тем, кому ей захотелось довериться.
Он умный и, что важнее, он обладает эмпатией (что это такое, Валька же ей и растолковал, и Анжела, давно искавшая объяснения этому понятию, поняла – да, оно самое!).
