– Ой, у нас так много денег! Я такие по телевизору видел!
Знал бы он, что у них не эти жалкие три или четыре пачки, а почти миллион: и это только наличностью.
– Это нам дядя Артур дал?
Ну, можно было сказать и так – дал, только против своей воли.
– Мы в лотерею выиграли, – заявила мама, но так просто Никитку провести было нельзя.
– Мамочка, но тогда бы мы выиграли в рублях, а это не наши деньги. А, понимаю, мы дядю Артура ограбили и теперь бежим?
Ручка чемодана на колесиках, который волокла за собой мама, выскочила у нее из-под пальцев и чемодан грохнулся о пол.
Причем с таким невероятным грохотом, который мог бы и мертвого разбудить: однако в случае с плававшим с тремя дырками в груди Артуром в бассейне этот трюк эффекта, вероятно, не оказывал.
Мама, кусая губы, собиралась, мыслями, а Анжела, снова присев на колени перед братцем, сказала:
– Да, ограбили. Он бил маму. И меня. Фингал он мне поставил. И запястье он сломал. Он плохой. И тебя хотел отдать злым дядям!
Как ни странно, но правда, пусть и в такой детской форме, утихомирила Никитку, который тотчас стал как шелковый.
– Я не хочу к злым дядям, я хочу с вами! И игрушки его мне надоели, и автомобиль вечно буксует!
Он сам вложил свою маленькую пятерню в ладонь Анжелы.
– Только понимаешь, нам надо молчать. Иначе будет плохо.
Никитка с обидой произнес:
– Я не маленький! Я буду молчать, а ты?
Поцеловав его, Анжела заверила, что будет и она.
Они подошли к входной двери – и мама безрезультатно дергала ручку: дверь была заперта.
– Тут сигнализация, – заявила она в ужасе. – И чтобы выйти, надо ввести код!
Код, который был известен или прислуге, которая должна была скоро пожаловать, или Артуру.
Тому самому, который плавал с тремя дырками в груди в бассейне.
И что же делать – в окно лезть? Стекло разбивать? А ведь впереди еще ворота, которые тоже на запоре и для которых также требуется код.
Запаниковав, мама стала всхлипывать, а Анжела, предельно собравшись, сказала:
– Гараж.
– Что? – Глаза у мамы округлились.
А Анжела пояснила:
– Подземный гараж. Попасть туда можно и из холла, и с кухни. Там ведь все его «Мерседесы», «БМВ» и «Мазератти». Дверь гаража, если выезжаешь, открывается автоматически, при помощи пульта дистанционного управления, который имеется в каждом автомобиле. И при помощи него же открываются и ворота.
Ведь именно так поступил Артур, когда привозил их в свой замок ужаса.
Просияв, мама сказала:
– И в кого ты у меня такая умная, дочка? Явно не в меня. В отца своего, наверное. И добавила: – Так на какой крутой «тачке» мы отсюда смотаемся?
Хоть Никитка и желал поехать на красном «Порше»-кабриолете, его убедили, что лучше взять менее приметный черный «БМВ».
Во всех автомобилях – они это проверили – ключи торчали в замке зажигания, что было весьма практично. Конечно, Артур и не предполагал, что кто-то сможет угнать его дорогие игрушки прямо из замка ужаса.
Как не предполагал и того, что будет плавать с тремя дырками в груди в собственном бассейне.
Когда они загрузили все сумки, мама уселась за руль и перекрестилась, чего никогда раньше не делала.
Даже после убийства Артура.
– Ну, с Богом! Надо было мне больше майора слушать, царство ему небесное…
Что случилось с майором ГАИ, неплохим дядькой, который вечно приносил им с Никиткой липкие, ужасно сладкие леденцы, Анжела не знала, но, вероятно, что-то не совсем хорошее, раз он уже был не жилец.
Как-то не везет маминым хахалям.
Автомобиль, взвизгнув тормозами, взял с места, да так резко, что расположившихся на заднем сиденье детей знатно тряхануло.
– Мамочка, ты все верно делаешь? – спросила обеспокоенно Анжела, и мама заявила:
– Ну, передачу не ту включила, с кем не бывает.
Сделав два «круга почета» в подземном гараже и при этом едва не задев тот самый красный «Порше», мама подрулила наконец к двери.
– Где эта хрень, которой другую хрень открывают! – крикнула она, а Анжела спокойно ответила:
– В «Мерседесе» она была в бардачке.
Оказалось, что и в «БМВ» тоже.
Дверь медленно поехала вверх, и их автомобиль выкатился наконец наружу. Стоял май: уже медленно, но верно занимался рассвет. Не газуя, мамочка аккуратно покатила от замка ужаса вдоль темных деревьев парка к воротам.
– Почему не открывается? Что за ерунда! – кипятилась она: высоченные витые ворота не желали открываться.
– Может, кнопка другая, мамочка? – спросила Анжела.
Так оно и оказалось: кнопок на пульте дистанционного управления было две, одна для ворот поместья, другая для гаража.
Наконец они покинули это ужасное место, хозяин которого плавал с тремя дырками в груди в бас- сейне.
Их путь лежал к косметичке, которая жила в дальнем районе города. Мама два раза проехала на красный свет, и Анжела с заднего сиденья велела ей быть внимательнее: не хватало еще попасть в ДТП или привлечь внимание ГАИ.
Несколько раз мама свернула не туда, и Анжеле, неплохо уже ориентировавшейся в городе, пришлось давать указания, как и куда ехать.
Прибыв на место, мама припарковалась (без малейших проблем!) и, заглушив мотор, заявила:
– Я быстро! Никуда ни шагу!
Ну да, как будто они желали отлучиться.
Быстро не получилось, время тянулось, как резиновое, и Анжела все кляла себя за то, что не спросила у мамы, в какой квартире живет косметичка.
Звали ту, кажется, Милой.
Не ходить же рано утром, трезвоня во все квартиры, разыскивая Милу, чьей фамилии она, естественно, также не знала?
Хотя если мама не появится, придется.
Но мама появилась: с папкой в руках и улыбкой на лице.
– Ну что, семейство Ивановых, вперед и с песней! – заявила она, демонстрируя детям свой новый паспорт (хотя выглядел он как старый), с маминой фотографией (ее сделали во время визита к косметичке – даже фингал полностью заретушировали), на имя Елены Александровны Ивановой.
– Думаете, сколько таковых на просторах нашей необъятной родины? – спросила победоносно мама. – Имя оставили, а вот фамилию и даже отчество изменили. И дату рождения тоже сдвинули. Отлично, на два года меня моложе сделали: могли бы и на все четыре!
Имелись и два свидетельства о рождении на Анжелу Иванову и Никиту Иванова: им даты рождения оставили настоящие.
