— Не пытайся вывести меня из равновесия, — ухмыльнулся Браун. — Тебе все равно это не удастся. Я знаю эти фокусы. Буду с тобой предельно честен — я тебя сегодня убью. Так надо. Ты видел меня, видел моих друзей, а все они высокопоставленные лица. И не хорошо получится, если ты кому-то можешь рассказать о том, что мы знакомы.
До меня начало доходить.
— Это все из-за Борова, верно?
— Кого? — не понял Браун.
— Никита Гаркушев, — с трудом вспомнил я его имя.
Я встретился с ним на приеме у Императора, и он запаниковал. Понял, что я могу проболтаться высоким людям о том, кто с кем и когда играет в карты. А это тяжелый урон для репутации. Катастрофический.
— Вот видишь какой ты проницательный, — кивнул Браун. — Да, это тоже немаловажная причина. Гаркушев рассказал, что ты был на приеме у Императора. И нам это не понравилось. Никто не ожидал, что ваш род тоже пригласят. Для нас это стало сюрпризом. Поэтому лучше перестраховаться. Такие дела.
Браун покрутил пистолетом, словно выбирая куда именно стрелять.
— Но прежде, чем убить тебя, я хочу познакомить тебя с одним человеком. Очень уважаемым человеком. Так что я прошу тебя — будь предельно любезен, иначе твоя смерть будет долгой. Очень долгой. И мучительной. Уж поверь мне, причинять мучения я умею.
На последней фразе был сделан особый акцент.
Что еще за серьезный человек? Судя по виду и интонации в голосе Брауна, тот его побаивался. Мне было удивительно это понять. Еще один глава какой-нибудь бандитской группировки?
Браун отошел в сторону. Когда вдали послышался гул машины, я понял, что он пошел встречать загадочного гостя.
Машина остановилась, хлопнула дверь.
Я дернул руку, но та была прикована крепко. Наручник просто так не сорвешь. Если только саму руку себе не отрежешь.
Приближающиеся гулкие шагу заметно прибавили мне нервозности.
А когда плотная волна эманаций силы, следующая впереди своего хозяина, ударила мне в лицо, я уже знал, кто передо мной появится.
Не ошибся.
— Доброго здравия, Григорий Ефимович, — полным уважения и трепета голосом произнес Браун.
Одна из загородок со скрипом открылась, и ко мне подошел старец в монашеском одеянии.
Это был Распутин.
* * *
Он вошел в помещение плавно, словно проплыл. Все учтиво преклонили перед ним головы — и Браун, и охрана. Было видно, что почитаемость здесь Распутина велика. Только я вызывающе посмотрел на старца прямо, без всяких поклонов и услужливости.
Распутин на это никак не отреагировал.
— Владыка, — произнес Браун, явно побаиваясь гостя. — Вот про него я вам и говорил.
— Одержимый, — прохрипел Распутин, глядя на меня недобрым взглядом. — Одержимый бесами.
Брану неопределенно пожал плечами.
— Как вы и просили, — уточнил Браун после паузы, явно не зная как заполнить образовавшуюся неловкую паузу. — По вашему поручению, доставил.
— Ты хорошо поработал, сын мой. И тебя жжет награда.
От этих слов глаза Брауна жадно вспыхнули.
— Я дарую тебе повышение. Теперь ты будешь моим советником, с исполнением обязанностей алтарника.
— Спасибо, владыка! Это большая честь для меня! Я оправдаю ваше доверие.
Браун едва не упал в ноги.
Теперь все становилось понятно. Браун на самом деле не просто хотел поиграть со мной в карты тогда, он в тот момент прощупывал меня, смотрел — тот ли я самый, который нужен Распутину. Вот ведь черт! Не люблю я эти игры с двойным дном. И видимо до последнего сомневался, раз после того раза я еще некоторое время ходил спокойно на свободе. И лишь когда сам Распутин увидел меня в Зимнем саду во Дворце Императора, то участь моя была решена.
Про повышение до алтарника и советника Брана, тоже рождало интересную версию. У Распутина своя организация, причем явно религиозного толка. Не мудрено, что такой персонаж создал секту. Оставалось только загадкой насколько она была мощной. Судя по тому, что в ней числился, как минимум, глава рода Браунов, то можно было предположить, что весьма влиятельная.
Распутин медленно подошел ко мне, начал рассматривать со всех сторон, словно какую-то вещь или товар на витрине. И вдруг начал говорить сухим трескучим голосом:
— Играет в карты — грех. Пьет вино — грех. Имеет внебрачные связи с женщинами — грех. Кругом одни грехи у этого человека. Одержимый.
Браун нервно облизнул губы, кивнул:
— Одержимый.
— Вы везли меня сюда, чтобы за грехи отчитать? — спросил я. — Тогда могли бы для разминки с себя начать.
Распутин посмотрел на меня, и я вдруг почувствовал, как мою голову словно обхватил стальной обруч. Ментальная сила сдавила меня так, что я закричал и упал на пол. Попытки применить ответный Дар не увенчались успехом — я просто не смог вообще к нему воззвать. Если бы не наручники, которыми меня приковали к стулу, то я бы укатился от боли куда подальше. А так словно пес на привязи нарезал круги вокруг сиденья.
Валялся на полу я минуты две, пока Распутин не ослабил ментальное воздействие.
Тяжело дыша, я глянул на него. Хотел обложить ругательствами, но не успел — охрана накинулась на меня и как следует отметелила.
— Одержимый, — вновь повторил Распутин, отходя в сторону. — Нужно выпустить гной наружу.
И достал вдруг нож.
Оружие было необычным, ритуальным — это сразу бросалось в глаза по кривому лезвию и рукояти, украшенной рунами и магическими штучками. К нижней части рукояти была привязана веревочка, на которой болтались черепки каких-то грызунов. В глазницы были вставлены красные камешки.
— Зачем вам нож? — морщась от боли, спросил я.
Я не надеялся, что Распутин сделает мне одолжение и ответит, но тот внезапно произнес:
— В тебе таится ересь. Твою душу нужно очистить от нее.
— Нельзя! — вскрикнул я.
Теперь становилось понятно, что Распутин каким-то образом тоже мог чувствовать Архитектора, но вместо того, чтобы найти способ уничтожить его, он просто хотел убить меня. Смерть моя привела бы к самым плачевным последствиям — Архитектор бы вырвался наружу и тогда… Катастрофа!
Но как это донести до этого безумца?
— Нельзя меня убивать! Вы не понимаете!
— Я все понимаю, — прервал меня Распутин. — Надо просто сделать один разрез. И все.
Я заглянул Распутину прямо в глаза и понял, что слушать меня он не собирается. А вся его болтовня про ересь была всего лишь отговорками. Он хотел убить меня. И…
Догадка обожгла разум. Распутин хотел завладеть силой Архитектора! Безумец! Он же только ускорить свою смерть, заодно уничтожив и весь мир! Но разве можно было сейчас ему это объяснить? Он был слеп. Не я тут одержимый, а этот старикан со слипшимися длинными волосами в костюме монаха.
