Мы сели за стол, где уже восседал Пистон. Он злобно смотрел на нас, особенно косился на Иосифа, который нанес ему оскорбление. В любом другом случае Пистон бы просто набил ему лицо, но коль был вызов на дуэль, необходимо соблюдать правила. Действовать вне дуэли уже нельзя — слух потом будет бежать впереди планеты, не отмоешься от позора. Это и спасало сейчас Иосифа от расправы.
— На любой дуэли у дуэлянтов должны быть секунданты, — произнес Пистон.
И кивнул на Крысу.
— Он будет моим.
Я и не сомневался, что кто-то другой. Дерьмо липнет к дерьму.
— Представь теперь своего, — с чувством собственного превосходства произнес Пистон.
Он надеялся отменить дуэль из-за нарушений правил. Черт, а ведь это вполне могло быть реальным.
Я глянул на Иосифа, но Пистон опередил меня, уловив ход моих мыслей.
— Он не может им быть — он представитель одной из сторон.
Да, все верно. Все по кодексу.
Я оглянул других присутствовавших. Те, кто не был «шестеркой» Пистона, стыдливо опускали глаза. Их можно было понять — влезать в такое дело никому не было желания, Пистон потом обязательно припомнит.
— Я им буду! — внезапно произнес зычный бас и все присутствовавшие в комнате разом обернулись.
Бульмяк!
Здоровяк вошел в комнату, сел рядом со мной. Кивнул мне. Я благодарно махнул головой в ответ.
— Шел мимо — дай, думаю зайду, — произнес Бульмяк, разнимая толстые пальцы. — Как оказалось, не зря заглянул. Саня, ты не против?
— Конечно же нет! — ответил я.
Бульмяк, как же ты вовремя!
Выходец из обычной крестьянской семьи, не обладающий никакими выдающимися умственными и аналитическими способностями, он пробился в высокий свет только благодаря своей силе. Защита в ежегодных областных соревнованиях чести Школы Смит давала ему возможность учиться в ней и дальше, несмотря на плохие оценки. А теперь вот и в кадетский корпус удалось попасть, где он чувствовал себя гораздо уверенней — единственный из потока, кто смог сдать все силовые нормативы на «отлично». Шмыгаль со слезой на глазу при всех говорил, что Бульмяк его гордость.
— Тогда раздавай! — бросил он сподручному Пистона. — Давно в руках карт не держал.
Пистона злобно сморщился, но возражать не стал. Все правила были соблюдены.
— Играть умеешь? — шепнул я Бульмяку.
— Прорвемся, — ответил тот.
— И каковы же будут условия игры? — спросил Пистон. — Победа над тобой? Она едва ли принесет мне удовлетворения. Если честно — совсем не интересно. Я бы лучше выбрал шпаги.
— Не только победа, — ответил я. — Сыграем на ставку.
— На какую? На монету? — усмехнулся Пистон и все остальные его «шестерки» гоготнули.
— Предлагаю такую ставку: имение Сертаковых, которое ты у одного из их представителя забрал, — я глянул на Иосифа, — против жизни Иосифа.
Повисла тишина — все переваривали сказанное.
— Что?! — Иосиф аж подпрыгнул на месте, едва осознал мои слова.
Но я даже не обернулся — пристально смотрел на реакцию Пистона. Тот был удивлен и сбит с толку. Впрочем, как и все остальные.
— Ты уверен? — после долгой паузы спросил он.
— Саня, переговорить надо бы… — прошипел в самое ухо Иосиф, переминаясь с ноги на ногу.
— Потом, после игры, — отмахнулся я.
— Саня, я ведь могу после игры вообще уже ничего не сказать! Саня…
Я отмахнулся.
— Я уверен, — ответил я, глядя в глаза Пистону.
Тот от такого крутого поворота явно растерялся, но быстро взял себя в руки, кивнул:
— Хорошо. Играем.
И переведя взгляд на Иосифа, криво ухмыльнулся.
— Заберу не только твое поместье, но и твою жизнь!
И говорил он без шуток.
— Саня… — одними губами прошептал Иосиф. — Пушкин… Я же… ты же…
— Не отвлекай!
Пистон заметно приободрился, кажется, только сейчас понял, какая ставка ушла на стол. Жизнь человека!
Раздали карты.
Мне пришла откровенная мелочь. Иосиф увидел это из-за спины и громко застонал, словно ему в спину вонзили нож.
— Иосиф, присядь пока в сторонке, — сквозь зубы процедил я.
Пистон, без проблем считав реакцию Иосифа, улыбнулся. Я же ушел в оборону, сделав лицо «кирпичом». Бульмяк тоже молчал, но короткий взгляд в мою сторону был полон недоумения. Здоровяк как бы спрашивал — участвовать в этом у него нет желания, но коль принялся, то надо выручать Иосифа.
Я отвел взгляд.
На самом деле весь этот спектакль был тщательно продуман — только вот знал об этом только я. Иосиф действительно расстроился, увидев мои карты. Но ведь игра только началась. Так что расстраиваться рано. Нужно играть.
— Обмен! — гундосо произнес Пистон, швыряя карту на стол.
Семерка «пики».
Я кинул в ответ, взял две карты. Бульмяк поддержал.
— Хожу, — произнес четвертый игрок — кто-то из третьего курса, тоже завсегдатай этого помещения.
Его я и выбрал первой жертвой.
Через один круг я уже точно знал, что у него на руках. Еще через один — заставил его скинуть «червового» короля. Бульмяк, этот простоватый здоровяк, неожиданно хорошо подыграл мне, и противник злобно прошипел:
— Я — пас!
И сбросил карты.
Настала пора хмуриться Пистону. Он пошел в контратаку и целью его стал Бульмяк. Пришлось поддержать здоровяка, не давая загрузить того.
Взяли прикуп, и он принес сюрпризы. Считав реакцию Бульмяка, я понял, что у него пошла руда — хорошая карта. Мне пришла средняя масть, Пистон закрылся — понять, что у него не представилось возможности.
Очередной круг позволил кое-что понять. У Пистона была пара и он держал ее, намереваясь сыграть в решающем раунде. Бульмяк держал валета и короля, желая таранной атакой загасить противника. Нет, так не получится.
Нужно аккуратней.
Я скинул десятку, взял туза.
А вот теперь пора!
Открылся Бульмяк. Но его карту перебил Пистон. Довольно хихикая, он побил его короля.
Но последнее слово было за мной.
— Игра окончена! — произнес я, покрывая пару Пистона тузом и поднимаясь с места.
Пистон ошарашено смотрел на свои карты, потом переводил взгляд на мои и вновь глазел на свои. В его голове подсчет карт был другим.
«Верно, — ухмыльнулся я. — Это я захотел, чтобы ты думал, что у меня другая карта».
— Нет! Не закончена! — внезапно прорычал Пистон, тоже поднимаясь с места.
