Гауптвахта.
Тихо, сыро, холодно. Впрочем, видимо не так уж и дискомфортно, что я смог даже задремать. И приснилось такое, словно назло. Провести мне тут придется ближайшие три дня. Без новостей и информации извне, на воде и куске хлебе — большего тут не полагается.
Что ж, не привыкать. Бывало и хуже. И коль у меня есть столько свободного времени, то нужно постараться потратить его с максимальной пользой.
Свой распорядок дня я разделили на три части. Первая — медитация. На нее я выделил максимальное количество времени. Медитация позволит прокачать свои навыки и Дар, а также отвлечет от скуки. Вторая часть — физические тренировки. На той же трубе можно подтягиваться, от пола отжиматься, нары прекрасно послужат для прокачки пресса. Ну и третья часть — это отдых. Он тоже нужен и важен.
Пустая камера и я в ней, целых три дня. Что ж, можно приступать. Чего время зря тратить?
Я подпрыгнул, ухватился за трубу. Первый подход и тридцать подтягиваний прошли как по маслу.
Я спрыгнул, немного отдышался. Хотел идти на второй заход, как вдруг за спиной, пугая меня до чертиков, раздался человеческий голос:
— Неплохо у тебя получается!
* * *
Я вскрикнул — не смог сдержать своих эмоций. Я был абсолютно уверен, что нахожусь, в этой тесной каморке один. Но как оказалось…
Я резко развернулся… и вновь вскрикнул.
Передо мной стоял паренек, в кадетской форме, с толстыми очками на тонком носу.
— Извини, что напугал, — произнес он, смущенно поправляя съехавшие очки. — Тебя закинули сюда, когда я отдыхал, а потом как-то времени не нашлось подходящего выйти из белизны. Думал сейчас, а все равно напугал.
— Ты кто такой? — только и смог вымолвить я.
— Я — Артём.
— Артём, ты какого лешего тут делаешь?!
Я вновь огляделся и понял, что не мог я его проглядеть. Камера тесная, спрятаться просто негде. Но не мог же он просто так из воздуха возникнуть?!
— Я тут наказание отбываю, — ответил паренек.
— Наказание? Х-м… Артем, а ты кто вообще такой? Победитель в чемпионате по пряткам? Как ты умудрился тут спрятаться?
— Все удивляются! — рассмеялся Артем. — У меня просто Дар есть.
— И какой же?
— Я могу исчезать.
— Как это…
Артем щелкнул пальцами вдруг… начал растворяться в воздухе!
Я не сдержался, выругался. Мне были знакомы законы физики. Да у меня и самого когда-то был космический корабль, который мог вытворять что-то похожее. Но для такого фокуса ему требовалось бездна энергии и генераторы, а тут…
— Артем, ты где? — шепнул я.
И осторожно вытянул руку вперед. Она уперлась во что-то твердое.
— Я по-прежнему тут, — весело ответил тот.
И вновь появился на том же месте, где еще минуту назад стоял.
— Говоришь, Дар у тебя такой?
— Ага, Дар, — кивнул тот. — Я вон в том уголочке и стоял, невидимый, когда тебя принесли. Я часто в себя ухожу, думаю о разном. Так что не сразу даже тебя увидел. А потом ты уснул. Я побоялся тебя тревожить.
— Понятно, — протянул я, разглядывая необычного паренька. — Так все, Артем, за что тебя сюда упекли? Вроде простой ты, не похоже, чтобы ты драки устраивал.
— Верно, — согласился тот. — В драках не участвую. Да и какой с меня боец?
Он невесело улыбнулся. Боец из него и в самом деле был никакой, худой, сутулый. Такого в один удар перешибут и не заметят.
— А попал я сюда, потому что в «ЦПХ» попасть хотел, к Герде, — опустив глаза, ответил Артем.
Щеки его заалели.
— Кто такая Герда?
— Есть там одна девчонка, нравится мне сильно, — еще больше смущаясь, ответил Артем.
— Понятно. Дела сердечные. Постой. И тебя за проникновение в «ЦПХ» отправили только на гауптвахту? Я думал наказание ха это гораздо строже.
— Так и есть, — кивнул Артем. — Если поймают. Меня не поймали с поличным. Я на деталях погорел.
— На каких?
— Случайно задел плакат на одной из стен. А тот, как назло, прямо напротив вахтерши висел. Та увидела — и в обморок. Думала, привидение шалит. Ей, бабке старой, давно уже все кадеты промывают мозги насчет призраков и фантомов, мол тут когда-то жил князь, который от неразделенной любви на люстре вздёрнулся. А душа его неупокоенная до сих пор тут бродит. А она верит во все. Вахтерша всегда чуть ночь, сразу к себе в коморку закрывается. А тут чего-то выползла — то ли воды попить, то ли по нужде. В общем, едва ее приступ не схватил. Но крепкая оказалась. Как очнулась — к Шмыгалю, с полным донесением в бумажном виде, мол видела призрака. Шмыгаль не дурак, сообразил что к чему и меня сюда. Говорит, если бы по камерам нашел меня, то точно отчислили. А так только по косвенным признакам. В общем, повезло.
— Ну тут сама судьба велела тебе кличку дать! — рассмеялся я. — Будешь ты теперь Артемка Призрак! За то, что старушек до обморока пугаешь. Я и сам, признаться, струхнул.
Артем пожал плечами, виновато улыбнулся.
— Ладно, не переживай. Вдвоем все веселей. Будет о чем поговорить нам с тобой.
Парень кивнул, он был не против.
* * *
Три дня пролетели быстро. Я много разговаривал со своим сокамерником, узнал кое чего нового, в свободное время занимался медитацией и перенимал практику Артемки, который, как оказалось, происходил из тюркского рода, живущего на востоке. Его прадед по изгнанию перебрался в Москву, поднялся с самых низов, хорошо выслужился по военной части и рванул по распределению в Самару. Там женился на местной красавице, завел детей, обосновался, пустил корни.
Так и пошел их род — Абашевы. Дед тоже был военным, а отец сделал карьеру в администрации и стал князем Самарским. Артем был средним сыном и на титул особо не претендовал. Отец отправил его в кадетский корпус, желая повторить карьеру прадеда и деда. Однако сам Артемка горел другим. Он писал стихи и хотел стать поэтом. И даже открывшийся необычный Дар, который был бы весьма полезен в военном деле и разведке, не заставил его пересмотреть свои взгляды.
Артемка был поэтом до глубины души. Он читал мне сови стихи, утомил, но когда понял, что я устал, тактично замолчал. И как бы между делом научил восточным боевым техникам, которые не знал даже сам Аматару. Такому подарку я был невероятно рад и выучил назубок.
Когда нас выпустили с гауптвахты мы прощались уже друзьями.
Вернувшись к себе в комнату, я с удивлением обнаружил, что меня там встречается почти весь этаж. За это короткое время я отвык от тепла и откровенно кайфовал, чувствуя как отогревается тело.
В комнате на столе стояла банка сгущенки, пряники, чай.
