Я замолчал, чувствуя, как на меня накатывает холодная ярость. Выдохнул, потом подышал по схеме четыре-шесть-восемь, сдержался.
— Знаешь, что? — вдруг изменившимся тоном произнесла Крамер.
— Что?
— Именно поэтому мы и едем сейчас вместе. Вот что, — улыбнулась она, глядя на меня через зеркало.
— Вы с Бергером подумали и решили, что я в своих действиях был прав?
— Ну мы, в принципе, и так это понимали. А когда узнали, что ты заключил союз с королевой-ведьмой, решение и вовсе стало очевидным. Геноцид нелюдей и элит Валинора мне нравится больше, но… — пожала плечами Крамер, глянув мне в глаза. — Мы с Бергером, если честно, понимая твою правоту давно и серьезно раздумывали, чтобы сменить сторону. В то же время мы понимали, что предателей нигде не любят. Кроме того, сам понимаешь, у тебя репутация, и я даже не думала, что ты такой приятный в общении и умный молодой человек.
— А какая у него репутация? — поинтересовалась Алиса, пока я недоумевал от комплимента.
— Знаешь, как его на Осколках называли? Не говорил? Butcher.
— Butcher? Мясник?
— Да.
— Почему по-английски?
— На Осколках не только русские живут, там много англоговорящих. Рекс, Мясник, палач из снежной бури, его много как называли.
— А Рекс почему?
— У него фамилия Царев, на латинице это как Rex пишется. В общем, когда заочно знаешь человека с такой репутацией, сложно представить, что он окажется таким адекватным в общении красавчиком.
— Так почему его палачом и мясником называли? — снова спросила Алиса.
Что характерно не меня спросила. Я только вздохнул, отворачиваясь к окну.
— Девочка моя… — вздохнула Крамер. — Вот вы почему от полиции убегали?
— От полиции?
— От милиции, ну никак не привыкну что здесь не полиция! Так почему вы от нее убегали?
— Потому что Татьяна Черных поскользнулась и выпала с окна пятого этажа, — Алиса даже глазом не моргнула.
— Кто ее так подскользнул? — хмыкнула Крамер и не давая Алисе заговорить, сразу же продолжила: — Когда двадцать минут назад мне позвонил Бергер и сказал, что Максим выбросил с балкона гражданку Черных, я даже не удивилась. И ты спрашиваешь, почему его называли палачом?
— Что такое произошло, что вы решили сменить баррикады? — спросил я, меняя неприятную тему.
Ответ на вопрос я знал, Родионов мне говорил уже, но надо же было о чем-то спросить.
— Нас пытались убить.
— Культисты?
— Да. Тебя тоже?
— Меня тоже.
— Давно?
Подумав немного, я попытался вспомнить дату.
— Вечером, пятого мая.
— Нас в этот же день. И тогда мы поняли, что на наших баррикадах нам больше не рады. Если культисты снова объединились с королем Валинора, то дело дрянь.
— Я-то вам сейчас зачем?
— А у нас есть к тебе предложение.
— Какое?
— Хорошее предложение. Давай до места доедем, там и поговорим.
Некоторое время ехали в молчании.
— А кровь? — вдруг спросила Алиса.
— Какая кровь? — совершенно не поняла Крамер.
— Ваш муж и племянник.
— А, эти. Ой, плохие люди были, я даже не расстроилась. Ты вот расстроилась, когда Татьяна Черных поскользнулась и из окна выпала?
— Нет.
— Ну и я также.
Дальнейшая дорога прошла в молчании. Мы выехали из города, проехали Щелково и ехали дальше и дальше в область. Местом назначения оказалась дача, даже можно сказать небольшая усадьба неподалеку от Черноголовки — там, где на заводе разливали Байкал, Тархун и Кока-Колу. Крамер сообщила, что купила этот коттедж еще четыре месяца назад, и как сказала сейчас надеется, что нас здесь в ближайшее время не найдут.
Пока ехали, довольно долго, возбуждение погони давно прошло. Алиса всю дорогу сидела молча, но как оказалась при этом терпела — выходила из машины с болезненным оханьем. После внимательного осмотра выяснилось, что девушка оказалась не просто вся расцарапана после забегов по кустам, у нее было еще и пара серьезных ссадин, полученных пока мы на волге от погони уходили. В том числе ее зацепило немного, когда мы стекло лобовое о мусоровоз потеряли.
Вместе с Ольгой Крамер мы обработали ссадины, что-то даже перевязали. В один из моментов, когда Крамер отвлеклась в попытке открыть пластырь, Алиса вдруг взяла мою руку и прижав к своему лицу, поцеловала в ладонь.
Я, крайне пораженный, не удержался от удивленного взгляда. Девушка закусила губу, явно волнуясь, но взгляд не опустила. Крамер вдруг, копавшаяся в аптечке, сделала вид что что-то забыла срочное и вышла из комнаты.
— Я не к тому, что… ну, ты понял про что я… Просто спасибо, что не дал меня унижать, — негромко произнесла Алиса. После этого она не сдержалась, густо покраснела и опустила взгляд.
Вот что ей ответить?
— Тебе еще многое предстоит узнать обо мне, так что не торопись благодарить.
— Да? Что, например?
— Например, когда я…
Я замялся, думая, как бы это выразить попроще.
— У меня глаза светятся в числе прочего потому, что моя душа тронута демонической сущностью. Во мне есть частица от демона. Так что в моменты, когда меня накрывает ярость, я не контролирую себя и свои поступки. Например, когда я поссорился с твоим отцом, я мог убить его также, как убил недавно Черных и нашего лохматого друга. И если бы ты тогда меня не остановила окриком…
Алиса, так и держа мою руку, долго молчала, опустив взгляд.
— Но действовать же ты сегодня начал потому, что она начала меня унижать? — произнесла она после долгого размышления.
Подумав немного, я кивнул.
— В общем, да.
— Ну а остальное мне неважно.
После этого Алиса совсем смутилась, и больше никаких разговоров не затевала. Вечер мы провели в ожидании Бергера, не поднимая острых тем. Поужинали, посидели на террасе с вином под непринужденные разговоры. Алиса, крайне утомленная произошедшими событиями, ушла спать. Мы же с Крамер остались за столом — вспоминали Осколки, самых разных знакомых людей и нелюдей там оставшихся, разговаривали о произошедших событиях.
К серьезной теме озвученного предложения не возвращались — Крамер намекнула, что стоит дождаться рыжебородого графа. Но о важном мы все же поговорили, и началось все с моего вопроса о Сиянии. Который я давно хотел задать, но все некому было:
— Почему на небе красное сияние есть, а магия в мир в полном объеме не приходит? — спросил я.
— Ты не знаешь? — удивилась Крамер.
