– Не было ничего.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Да не было, не было! – повторила я.
– Смотри у меня!
– А что «смотри»? Мне не пять лет, ты сама говорила!
– Ладно, – сухо бросила она напоследок.
Тема была закрыта. Честно говоря, я думала, что этот разговор состоится нескоро, да и звучать он будет по-другому.
15.00.
Мы с Германом отправились домой, но по пути он попросил меня заехать в автошколу. Там мы узнали, что учиться на мотоцикл всего полтора месяца, да и стоимость оказалась не такой уж внушительной.
Герман загорелся этой идеей. Мы вышли на улицу, чтобы обсудить это, и, когда нам удалось обговорить все детали, он подал документы и внёс предоплату. Через несколько дней у него начнется учёба.
15.47.
Мы приехали в квартиру.
– У тебя завтра трудный день? – спросил он у меня.
– Да, четыре пары.
– Сложные?
Я нашла свою учебную сумку, достала блокнот, пролистала несколько страниц, на которых было написано расписание: «Иммунология, гигиена, фармакология, ФЗК».
– Достаточно, – ответила я.
– Будешь готовиться?
– Нет. Они впервые в этом семестре.
– Понятно.
Он молча прошел на кухню и вскипятил воду. Заварив чай, он позвал меня из ванной комнаты, в которой я стирала свой медицинский халат, что замочила в тазу накануне, поскольку испачкала его в пятницу синими чернилами, в шутку сражаясь с Женей на шариковых ручках.
16.32.
– Как отнеслась ко мне твоя мама? – спросил он у меня, поставив на стол две кружки.
– А как она должна была к тебе отнестись? – мне хотелось услышать его версию, прекрасно понимая, что он, как никто другой, отлично разбирается в человеческой психологии, почти во всех случаях лучше, чем большинство профессионально подготовленных специалистов.
– Ну, понравился я ей или нет?
– Главное, чтобы ты нравился мне, а она отнеслась к тебе нейтрально.
– Даже не знаю – хорошо это или плохо…
– Скорее да, чем нет… – задумчиво ответила я.
Он осторожно взял меня за руку, стараясь заглянуть в самое дно моей души, вглядываясь сквозь зрачки в бездну моего сознания.
– Какая безумная фраза… – заметил он.
– Почему? – слушая, как ускоряется и усиливается мой пульс, поинтересовалась я.
– В ней нет определенного смысла, но, в то же время, он так глубок, что в нём можно утонуть.
– Герман, – с какой-то безграничной надеждой и лаской в голосе произнесла я.
Сегодня я смотрела на него так, будто подчинялась его власти надо мной… Он владеет целым миром, целой вселенной, сокрытыми в его душе, в его сознании. Да, наверное, я немного ему завидовала. В любую секунду он мог вернуться в другую реальность… или… нереальность. Вот только… Теперь ему будет там одиноко, ведь в карточной игре он изгнал всех. Осталась только я, да и та среди серой действительности.
22.15.
Мы терпеливо убивали вечер просмотром фильмов.
– Завтра нужно будет отчитаться перед комиссией за практику, – вспомнила я.
– У тебя всё получится, – заявил Герман, – я в тебя верю.
– Просто… Понимаешь? Я не представляю, что им рассказывать, – призналась я.
– Ничего. Просто отдай справку и скажи, что судьба твоего пациента до сих пор не решена.
– Ну, да, ты прав. Только… другие будут говорить о том, что они делали в хирургии, терапии, как лечили… А как лечила я? Не буду же я им… Рассказывать…
Он обнял меня и поцеловал в макушку.
– Давай так, ты скажешь то, что придет тебе в голову.
– С ума сошел?
– Конечно, я же только что выписался из психушки.
23.17.
Мы легли спать в двенадцатом часу. Я почти сразу уснула. Герман о чем-то думал весь вечер, и я переживала по этому поводу. Его что-то беспокоило.
04.09.2006 – понедельник
7.00.
Когда я проснулась от воплей надоевшего будильника, из кухни расплывался аромат свежего кофе и бархатный голос Германа, который что-то напевал себя под нос.
Я столкнула одеяло, заправила постель и пошла умываться.
7.42.
Мы сели завтракать.
– Выспалась? – поинтересовался он.
– Немного недостаточно, – призналась я, вероятно, выглядя, как ночной совёнок.
– Хорошая сегодня погода, – заметил он.
Я посмотрела в окно. За стеклами действительно сияло осеннее солнце, доносился шум машин и нежный шёпот ещё теплого ветра…
Он взял меня за руку. Я вздрогнула от неожиданности.
– Ты чего? – спросила я, изучая его взглядом.
Теперь я так хорошо знала каждую клеточку его лица, лёгкие морщинки вокруг глаз, все возможные оттенки радужной оболочки: от глубокого зелёного до золотистого карего.
– Может не пойдешь никуда?
– Как это? Ты что?
– Такое воздушное утро… Я не хочу тебя куда-то отпускать.
– Герман, – видя, как ему будет одиноко здесь, ласково говорила я, – мне надо на учебу.
– Да, конечно, я всё понимаю…
Я смогла уловить мрачное расстройство в его взгляде. Мне и самой хотелось остаться дома, но я должна была отправляться в институт.
Ольга Павловна обещала сегодня поговорить с директором школы, чтобы Герман заочно прошел обучение. Я очень переживала по этому поводу.
8.05.
Он проводил меня до машины. Бабки у подъезда детально обсудили наш прощальный поцелуй. Плевать! Пусть смотрят, потом всё равно будут звонить в мою дверь и просит дать совет по медицинским вопросам.
Слушая любимые песни с диска, вставленного в проигрыватель моего автомобиля, я добралась до места отбывания студенческого наказания.
11.50.
Закончилась вторая пара, и всех студентов, которые летом проходили практику, согнали в актовый зал. Через несколько минут после нашего прихода в помещении появились и члены комиссии во главе с ректором.
Всё, как обычно: вступительное слово, а после – эксгумация трупов (почему, что, да как).
Вот дошла очередь и до меня.
Я представилась, сказала, где проходила практику.
– И чему же Вы научились там? – задал вопрос ректор.
– Чему научилась? – повторила я. – Тому, что, даже среди жестокости, насилия, ненависти и безумия, можно и нужно оставаться человеком! Несмотря на все препятствия, которые мне чинили некоторые сотрудники клиники, мне удалось полностью восстановить социальные и физические функции моего пациента.
