Входная дверь хлопнула. Никита выглянул в прихожую.
– Валентин, простите, моя коллега, кажется, она ушла. Вероятно, что-то серьезное случилось.
– А?
– Я говорю, что пойду ее догоню, узнаю.
– О чем?
– Обо всем. О том, где ты, где вы слышали ее голос.
– Хорошо. Передай, что я буду ждать.
– Обязательно.
– Чувствую, что мы должны встретиться с ней… Скажи еще, что я готов буду показать подонка с дырявым ртом. Так что пусть приходит. Только без тебя.
– Хорошо.
– Скажи, Валентин обещает, что она первая увидит мою картину, как закончу.
– Передам. До свидания. Всего доброго.
– Подожди. – Художник перегородил дорогу. – Ответь.
– Да.
– Из какой ты редакции?
Никита вздохнул. Цепь замкнулась, маразм победил, старик вышел на второй круг одних и тех же вопросов.
– «Искусство в пути», – выпалил Никита и протиснулся к выходу.
Валентин задумался.
– В каком пути?
– В светлом, каком же еще.
– Угу, идиот. В последнем только если.
– Я ни при чем. Такое вот название.
– Ты всегда ни при чем. Всю жизнь.
– Извините, Валентин. Я бы поболтал, но мне пора. Спасибо за гостеприимство. Извините еще раз. Пора.
Никита выскочил из квартиры.
– Знай, идиот, хоть ты и ни при чем, она тебе изменяет, – крикнул вдогонку художник и захлопнул дверь.
Никите захотелось вернуться и отпинать неприятного старика, но в ответ он лишь покрутил пальцем у виска и продолжил спускаться. Зачем этот сумасшедший сказал про измену? Что к чему? Тем более Рамуте клялась, что этого больше не повторится. Да и Юргис за сотни километров. Нет, мне не нужно переживать. Повода нет. И я не ревнивый. И я доверяю…
«Безмозглый старый маразматик!» – Никита отогнал дурные мысли и высунул голову в форточку. От свежего воздуха закружилась голова. Он вновь осознал, насколько неприятно пахло в квартире художника. Еще и штаны прилипли, и Рамуте куда-то сбежала. Отвратительное начало вечера. Сам виноват, сам захотел, вызвался помочь, сам, дурак, предложил отправиться к художнику. Но он же не знал, что за человек этот Валентин.
Никита спустился к припаркованной машине, размышляя о своем промахе и о том, что бы такого подстелить на сиденье, чтобы потом не отчищать обивку.
– Чего так долго? – спросила Рамуте.
– Не хотел расставаться.
– Понравилась компания нашего нового импозантного друга? – Девушка рассмеялась, глядя на Никиту, и подвигала пальцами, мол, давай сюда номер Кристиана.
– Вот, – он достал размокший клочок бумаги.
– Фу, чего он такой?
Никита покачал головой – лучше не будем об этом, – постелил на сиденье пакет, в котором нес коробку с пирожным, и сел за руль.
Рамуте забила номер в свой телефон, скомкала и выбросила бумажку.
– Класс!
– Не то слово.
– Спасибо тебе, Никитосик, – улыбнулась Рамуте.
Никита улыбнулся в ответ. Ради таких мгновений он был готов стерпеть что угодно: повторную встречу с Валентином, армию Валентинов, сотню повторных встреч с тысячами армий Валентинов. Испачканные штаны, носки, куртки и майки. Все ради ее улыбки, одной лишь улыбки.
– Дай покурю, и поедем, – оборвала рассуждения парня Рамуте.
– Куда?
– Как куда? К Кристиану. – Она снова засмеялась и закурила.
– Рами, уже поздно. Посмотри на часы.
– Ничего не поздно. Творческие люди в это время только просыпаются. Вспомни, наш Валька явно только что встал.
– Думаю, он всегда так выглядит, – буркнул Никита и завел двигатель. – Кури в машине. А то так до утра будем кататься.
Рамуте бросила сигарету и села.
– Вот чего ты такой скучный? Интересно же. Мы как настоящие детективы.
– Невероятно увлекательно…
– Ну признайся, тебе тоже интересно.
– Угу. Кстати, раз уж тебе так понравилось, Валентин приглашает тебя посмотреть на его дырявого Подонка. Сможешь покормить с ложечки. Просил передать, что ты будешь первая, кому выпадет честь посмотреть на его творение.
– Ну, круто.
– Не то слово. Круче вареных яиц. – Никита засмеялся, но Рамуте не оценила шутку. – Ладно. Давай сюда телефон, позвоню этому ученику. Съездим, покончим с этим делом и наконец вернемся домой. Не знаю, как ты, а я чертовски устал.
Никита зевнул, взял телефон Рамуте, нажал на «вызов» и приложил мобильник к уху.
– Обязательно скажи ему, что мы журналисты. И что мы ценители настенной живописи. Кажется, художников это подкупает. – Девушка задумалась. – Еще скажи, что мы от Валентина.
Никита кивнул.
– Рами, кстати, а кто тебе позвонил?
– Когда?
– Ну, там, в квартире у этого. У дырявого.
Он хотел спросить, не звонил ли Юргис, но решил не провоцировать.
– Никто. Нужен был повод слинять. – Рамуте рассмеялась, умиляясь наивности Никиты.
Глава 9
– Алло, Анастасия?
– Да. Кто говорит?
– Это Федор, новый следователь, мы с вами виделись сегодня.
– Поняла. Старший лейтенант.
– Извините, что так поздно.
Он говорил по телефону и ходил с фонариком, осматривая место преступления. В пустом опечатанном подвале пахло химическими реагентами и хлоркой. Кроме пятен на песке и весов, ничто не напоминало о происшествии. На месте, где стоял приемник, остался прямоугольный след посреди пыли. На полу, где он несколько часов назад рассыпал мангал, проглядывались следы грабель криминалистов.
– По какому вопросу звоните?
– Мне нужны подробности. Интересует, что еще удалось выяснить.
Федор был уверен, что завтра его отстранят от дела, и хотел успеть побольше узнать. Он знал, что теперь вместо расследования загадочных убийств придется довольствоваться ограблениями пивнушек. Так всегда бывает: приезжает столичный маэстро, и всех местных – за борт или назначают бесхребетной прислугой.
– Все, что выяснили, уже в отчете. Утром данные окажутся в отделении у вас на столе. Всего доброго.
– Подождите.
– Что?
– Я не могу ждать до утра.
Федор дернул за рычаг, шестеренки заскрипели и с грохотом, сопровождаемым бряцаньем цепей, повалились на пол. На него с высоты полетела балка с приваренными к ней кольями. Старший лейтенант едва увернулся от острия, упал и застыл, наблюдая, как раскачивается над головой угол увесистой железки.
