Россия, вперед!
Комедия
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Воронцова Марина Валентиновна, мать
Воронцов Терентий Борисович, отец
Воронцова Любовь Терентьевна, их дочь
Цурюк Максим Леонидович, муж Любови
Цурюк Дина Альбертовна, его мать
Боря, сын Максима и Любови
Сергей, друг Максима
Вова, Коля, Мелкий, двое Первоклашек, одноклассники Бори
Смысловики, священники, солдаты.
Квартира Воронцовых. Гостиная
Возле окна стоит Марина Витальевна Воронцова. На диване сидит ее дочь Любовь, листает журнал.
Любовь. Ну что, едут?
Воронцова. Да погоди ты…
Любовь. Чего годить? Едут или нет?
Воронцова. Чего-то не едут. Может, в пробке стоят.
Любовь. Ты что, забыла, у них, прямо когда отъехали, шину прокололо.
Воронцова (высовывается в окно). Вижу…
Любовь. Едут? (Встает.) Едут, что ли?
Бросает журнал, идет к окну.
Воронцова. Вон, видишь, «газелька»…
Любовь. Мам, ну какая «газелька»? Это «скорая» должна быть. Ты чего? Совсем не помнишь, а?
Воронцова (рассерженно). Ну, не помню! Не помню ничего!
Любовь. Витамины пей.
Воронцова. Так пила бы, если б были. Пила бы. Вот только никто мне их не покупает. Из деток. Наверное, хотите, чтобы меня раньше времени манда всосала.
Любовь (обнимает). Мама, ну что ты такое…
Воронцова. Всосет вашу мамочку, а вы ее подталкивать будете…
Любовь. Что ты говоришь: ты сама ведь недавно восстала. Помнишь, как мы тебя с Максимом выкапывали?
Воронцова. Не смогла я без папочки, вот и умерла… А теперь, чувствую, зовет меня мать из-под земли, зовет…
Любовь. Рано еще: бабулю нескоро откапывать.
Воронцова. Я в журнале читала, что бывает, когда и мертвые всасывают… прямо живых. Один алкоголик танцевал на могиле своей матери, так она его всосала из гроба за такое богохульство!
Любовь. Что за гадости! Где ты такое читала?
Воронцова. В журнале.
Любовь. В каком?
Звонок в дверь.
Воронцова. Я открою.
Выходит в коридор, открывает дверь.
Воронцова (голос). А, Диночка, здравствуйте. Проходите к нам.
Возвращается в комнату с Диной Альбертовной Цурюк.
Цурюк. Дела ваши как, Люба? (Воронцовой.) Я правильно выражаюсь? Или буквы тоже переставлять? Это просто очень трудно.
Любовь. Все хорошо, Дина Альбертовна.
Цурюк. Ой, прости, Любочка, я просто… из-за всех этих пертурбаций. (Воронцовой.) Я зашла вернуть «Потухший огонь». То есть, получается, взять. Только почему он у меня?
Пауза.
Цурюк. Любочка, как это объяснить? Я вчера брала журнал, по идее, должна его сегодня взять, а получается, что… (Воронцовой.) Вы понимаете?
Воронцова (вертит рукой). Че-то так.
Любовь. Дина Альбертовна, сейчас неподходящее время.
Воронцова. У нас батя восстает.
Цурюк. Да вы что! Если б я только знала! Просто хотела понять, что мне делать с этим журналом.
Воронцова (Любови). Я в нем как раз читала про того алкоголика, который на могиле матери…
Любовь. Уничтожить.
Цурюк. Что?
Любовь. Этот журнал нужно уничтожить.
Цурюк. Погодите, но как? Вы хотите сказать, что он уже должен быть уничтожен? А потом восстанет, как ваш папочка?
Любовь. Есть правило: спорные ситуации и предметы должны уничтожаться без осмысления.
Цурюк. Да, но ведь мы также участники этой ситуации. Что, и нас уничтожать? Давайте подумаем. Если эта газета…
Любовь. Стоп!
Цурюк. Что?
Любовь. Стоп!!!
Цурюк. Но…
Любовь (подбегает к ней, хватает сзади и зажимает рот). Мама, вызывай!
Воронцова (растерянно). Чего, Люба?
Любовь. Вызывай, я сказала!
Воронцова. Кого?
Любовь. Смысловика!
Цурюк. Ммм…
Воронцова бросается к телефону.
Воронцова. Алло! Алло! Здесь на Беляево, на Миклухо-Маклая… дочка говорит, что…
Любовь. Смысловое завихрение!
Цурюк (вырывается). Дайте же мне сказать! (Дерется.) Дайте сказать! Дайте! Дайте!
Любовь (бьет ее по лицу). Говори, говори!
Дина Альбертовна падает.
Любовь (пинает ее по голове). Говори, шмара жидовская!
У Дины Альбертовны вылетает несколько зубов, течет кровь.
Воронцова (опускает трубку). Сказали, что приедут.
Затемнение.
В глубине сцены появляется Смысловик. Он в коротких шортах и с диадемой на голове.
Смысловик. Етйувтсвардз!
Воронцова. Етйувтсвардз, молодой человек.
Любовь. Етйувтсвардз…
Смысловик (проходит). В чем дело? Где источник?
Любовь (указывает на лежащую Дину Альбертовну). Она пришла с каким-то журналом и завела жидовский разговор.
Смысловик. Она ваша соседка?
Любовь. Соседка.
Воронцова. И Любочкина свекровь.
Смысловик (подняв бровь). Ситуация ясна.
Из диадемы в Дину Альбертовну бьет луч, и она исчезает.
Смысловик (садится, достает блокнот и ручку). Спор возник из-за журнала?
Любовь. Да.
Смысловик (убирает блокнот и ручку). Его надо сжечь.
Любовь. Я так и сказала.
Смысловик. Почему не сожгли сразу? На каком предложении уловили, что перед вами потенциальное смысловое завихрение?
Любовь. На пятом… шестом… Нет, раньше.
Смысловик. Проходили спецкурсы?
Любовь. Да, несколько раз.
Смысловик. Вас не учили, как распознавать манипуляторов?
Любовь. Учили…
Смысловик. Вот и отлично (встает). Ну… нужна моя помощь?
Любовь (смотрит на Дину Альбертовну). Нет, теперь все в порядке.
Воронцова. У нас все хорошо.
Смысловик (садится). Я вижу, что-то беспокоит.
