Ладонь, в которой сжимаю телефон, становится влажной. Я нажимаю mute* и быстро говорю маме:
– Мама, подожди. Пожалуйста! Потом я всё расскажу.
– Что-то случилось? Да? Что-то плохое?
– Мама, всё потом, – я аккуратно подталкиваю маму из комнаты и снова закрываю дверь.
Без особого желания вновь подношу телефон к уху, а свекор там вовсю клокочет:
– Да сказал бы мне кто, что моя невестка спутается с каким-то студентом, как… обычная потаскушка… что забудет про честь, про стыд, да я бы первый в того плюнул. А тут вон оно что… Под носом у мужа, у меня, у коллег… как последняя ш-ш…
– Да уж договаривайте.
– Да дрянь ты бесстыжая! Ты нас опозорила на весь университет! Тебе мало было своими похождениями унизить Марка… так ты ещё и нас всех вывалила в грязи! Выставила меня… нас на посмешище. Посмела прийти и попросить у меня, отца твоего мужа, вступиться за твоего любовника. Это же просто верх цинизма! Ты хоть представляешь себе, что про нас думают, что говорят? Как потешаются над нами? Этот старый дурак Гаевский бегал просил за студента, с которым его же собственная невестка спит! Тьфу! Какая мерзость… Ты хоть понимаешь, как мы с Марком теперь должны работать… среди этих людей, когда каждый из них смеется нам в спину? Коллеги, подчиненные, студенты, все… Ты…!
Он яростно пыхтит, словно будь рядом – кинулся бы душить меня.
– Алексей Германович, откуда вы вообще всё это взяли?
– Да нашлись осведомленные люди, доложили. Написали докладную секретарше ректора о твоем аморальном поведении. А знает секретарша – знают все. И как раз сразу после того, как я ходил там унижался… за кого?! За твоего любовника! Теперь я в дерьме, а этот мальчишка будет продолжать учебу как ни в чем не бывало и посмеиваться с дружками своими. Вот, мол, какой он ловкий. Сначала невестку проректора оприходовал, а потом этот проректор жопу его спас. Довольна? У тебя вообще есть капля совести? Стыд у тебя есть? Ты… ты хуже проститутки. Те хотя бы честно показывают, что из себя представляют. Не корчат из себя добропорядочную жену.
Наконец он замолкает.
– Алексей Германович, я согласна, ситуация некрасивая. Извините. Но ее не было бы, если б я спокойно развелась с Марком осенью, как и хотела. Вы ведь меня сами упросили не спешить с разводом. Ни про какие «помиримся» речи не шло. С моей стороны это была лишь услуга. Я пошла вам навстречу, чтобы Марк мог уехать без проблем в Канаду. И ничего более. Я вам это четко дала понять. Так что я не считала себя обязанной хранить Марку верность.
– А это ты в суде будешь рассказывать. Если думаешь, что Марк просто даст согласие на развод, то ошибаешься. Напомню, что в твоем бюро у нас с ним тоже есть доля. И в совокупности она больше твоей. Так что, дорогая невесточка, за этот позор ты еще очень дорого заплатишь. Око за око, зуб за зуб. Или… репутация за репутацию. Я тебе обещаю.
Он, не прощаясь, сбрасывает звонок. А я еще пару минут смотрю в отупении перед собой.
Да, угрозы свекра, увы, не пустой звук. Для организации бюро мне требовались партнеры-совладельцы. Необязательно адвокаты, но обязательно юристы. Так положено. Пришлось привлечь тех, кто был на тот момент мне ближе – Гаевских. Нам с Марком распределили по сорок процентов и двадцать – досталось его отцу. Мы, конечно, заключили соглашение, по которому они не могут продать свои доли кому бы то ни было, кроме как мне. Тогда я считала, что обезопасила себя.
Теперь же, прикинув, как бы я могла на их месте самой себе напакостить, поняла: да очень легко!
Они ведь могут большинством голосов попросту сместить меня с поста директора в моем же бюро, уволить всех моих, причем совершенно законно, а потом тупо слить фирму: кинуть клиентов, наплевать на уже заключенные договоры, а то и новые обязательства набрать и не выполнить. За пару месяцев при желании можно не только пустить бюро по миру, а загнать в такую яму, из которой потом не выбраться. Но самое страшное – этим они утопят мою репутацию в грязи безвозвратно. Потому что для всех бюро – это я.
Наверняка на это Гаевский-старший и намекал. Хотя какой уж там намекал? Он это сказал прямо.
И если я не придумаю какой-нибудь выход в кратчайшие сроки, то… даже думать тошно.
Как же всё глупо вышло! Как нелепо! И как ужасно… Словно у меня ребенка хотят отобрать.
Мне нужно выйти к родителям, как-то их успокоить. Нужно сделать вид, что все нормально и высидеть это чертово застолье. Уже совсем скоро полночь… А я не могу. Меня колотит всю. Я сижу и глотаю слезы и ничего не могу поделать с собой.
И тут вдруг телефон снова оживает, от нервов я едва его не роняю. Бросаю взгляд на экран, и меня точно током простреливает.
Шаламов!
В приступе раздражения сбрасываю звонок, но этот идиот снова перезванивает.
– Что тебе нужно? – выпаливаю резко.
– Я… – опешив, запинается он. Потом неуверенно продолжает: – Я просто хотел тебя… вас поздравить с Новым годом. А что-то случилось?
– Да, случилось. Наша маленькая тайна благодаря кое-кому стала общеизвестной.
– В каком смысле? – тупит он.
– В прямом, – зло шиплю я.
– Про нас узнал твой муж?
– И он тоже.
– И что? Ты из-за этого так расстроена? Что он всё узнал? Вы поссорились?
– Да плевать мне на него! Я и так собиралась с ним разводиться. Мы с ним не живем уже давно…
– Но это не я. Я никому ничего… честное слово! Может, это Ленка?
– Да мне все равно! Хватит с меня этого детского сада, этих твоих ревнивых подружек, тупых сплетен, истерик, всей этой мышиной возни. Ничего не хочу больше. Достаточно с меня! Не звони мне. Оставь меня уже в покое. Сколько еще раз говорить? Живи себе, учись, развлекайся, делай, что хочешь, только подальше от меня. Я не хочу больше ни видеть тебя, ни слышать, ни как-то пересекаться, ничего… Ты меня понял?
Несколько секунд он тяжело молчит. Потом произносит глухо:
– Понял. С Новым годом.
И нажимает отбой. А мне от этого ничуть не легче, наоборот, начинаю плакать ещё горше.
Еле-еле и далеко не сразу успокаиваюсь.
Пытаясь загнать эмоции поглубже, с тяжелым сердцем и каменным лицом выхожу к родителям. Что придумать для них и чем объяснить звонок Гаевского – я без понятия.
Останавливаюсь в дверях гостиной и вижу: мама с кем-то говорит по телефону. Точнее, слушает кого-то. И глядя на ее бледное и перекошенное лицо, тотчас догадываюсь, кого она там слушает. Свекор решил сам рассказать моим родителям, какая у них дрянная и бесстыжая дочь…
43. Лера
Вскоре телефонный разговор заканчивается. Мама бессильно опускает руку, сжимающую телефон. И еще несколько секунд стоит, не меняя позу, неподвижно, как человек в глубоком ступоре.
