Я иду в деканат. А там – разборки полным ходом и двери нараспашку. Останавливаюсь на пороге, всё равно меня никто не видит, кроме секретарши.
Грошев, декан юр.фака, чихвостит Шаламова в хвост и в гриву. Орет так, что уши глохнут. Но этот, конечно, наглец. Стоит недалеко от двери – расслабленно, руки в карманах и всем своим видом демонстрирует «плевать я на вас хотел с высокой колокольни».
Ну, что за дурак?
Но если отбросить всю лирику, то из рёва декана я поняла, что, вроде как, Шаламову и правда готовы дать последний шанс до первого малейшего нарушения… если только он впредь будет тише воды, ниже травы, ну и искренне извинится перед Игорем Ивановичем.
– Слушаем тебя, Шаламов! – требовательно рычит Грошев.
Игорь поворачивается к Шаламову, видимо, готовый внимать его извинениям.
– Ну? Есть у тебя что мне сказать?
На секунду в лице Игоря проступает странное выражение. Не берусь судить, какое, да и не успеваю. Потому что Шаламов выпаливает:
– Да пошёл ты на хер!
Разворачивается и едва не сбивает меня с ног. Ошпаривает меня взглядом и пулей вылетает прочь.
Игорь теперь тоже замечает меня. Кивком приветствует и разводит руками, мол, сама видела – я хотел всё замять, но…
На семинар в четыреста одиннадцатую иду с тяжелым сердцем. Слава богу, сегодня не надо вести – только раздать тесты и молча наблюдать.
Шаламов, как ни странно, является со звонком. Занимает место отдельно от всех. Свиридова бросает на него несчастный взгляд и всю пару сидит с поникшей головой. Да и сам Шаламов мрачнее тучи.
Тест большой, на несколько листов, но развернутый ответ требуется лишь по одному вопросу в самом конце. А в остальном – надо просто выбрать правильный вариант из имеющихся.
– Кто всё сделает, может сдать и быть свободным, – говорю я.
Не проходит и сорока минут, как Шаламов, самый первый, встает с места, не глядя на меня, кладет передо мной свой тест и выходит, буркнув: «До свидания».
Я начинаю проверять его ответы и первым делом заглядываю в конец, там, где надо было развернуто описать процесс сбора и подачи доказательств. Но вместо ответа вижу там всего одну фразу: Я тебя люблю.
41. Лера
Всю пару сижу в смятении. Сама не ожидала, что так вдруг разволнуюсь. Чувствую, даже щеки предательски пылают.
С этим Шаламовым не соскучишься, но, черт возьми, это приятно. Неуместно, безрассудно, неправильно, но… это самый приятный момент за последнее время. Аж в груди затрепетало.
Конечно, это ничего не меняет. Сегодня – мой последний день в университете, а затем наши пути разойдутся, и слава богу. Потому что эти шекспировские страсти не для меня. Мне уже нужен спокойный надежный тыл, а не бурлящий вулкан.
Однако от моего желания устроить Артёму головомойку за его выходку не остается и следа. Ни злости больше нет, ни возмущения, а только светлая грусть.
Группе его, конечно, подфартило. Потому что, строго говоря, с тестом справились не все.
С проверкой я не тяну, остаюсь в аудитории после пары и проверяю, что там понаписала четыреста одиннадцатая группа.
За дверью топчется Аня Дубовская, их староста, которая заранее собрала у всех зачётки и стопочкой сложила у меня на столе.
Ошибок в тестах, конечно, хватает. Но я, расчувствовавшись как девочка, всем прощаю огрехи, а кого-то вообще откровенно вытягиваю. В общем, всем ставлю «зачтено». Хотя изначально собиралась помурыжить их как следует. Выхожу в коридор, передаю Дубовской зачётки и проверенные тесты. Только тест Шаламова я оставила себе. Случаются у меня порой приступы сентиментальности.
Потом иду в деканат, чтобы со всей бюрократией покончить сегодня же и, по возможности, больше сюда не мотаться.
Секретарша в деканате вежливо меня останавливает:
– Валерия Сергеевна, подожди, пожалуйста, немного. У Петра Матвеевича сейчас важный телефонный разговор.
Кивнув, я присаживаюсь на диван. А секретарша – к стыду своему я так и не узнала, как ее имя – начинает поливать цветы в горшочках, которые здесь повсюду.
– Жалко парня, правда? – закончив полив, обращается ко мне она.
– Какого? – спрашиваю я, хотя и сама догадываюсь.
– Ну, которого сегодня при вас ругали… Артема Шаламова. Он такой милый. Я даже сначала не поверила, когда сказали, что он избил Игоря Ивановича. Это, конечно, ужасно, но все равно жалко, что его отчисляют.
– Всё-таки отчисляют?
– Угу, – вздыхает секретарша. – Ну вы же сами сегодня видели… ну, как он Игорю Ивановичу ответил. После этого Петр Матвеевич вообще метал громы и молнии. Сказал, что выгонит теперь парня даже без права восстановления.
– Я, наверное, попозже к Грошеву зайду, – поднимаюсь я с диванчика.
Секретарша бросает на меня слегка удивленный взгляд, и я зачем-то пускаюсь в объяснения:
– Вспомнила вдруг, что у меня кое-какое срочное дело. Потом зайду.
И зачем я оправдываюсь перед девушкой, которую даже не знаю, как зовут? Тем более вру, потому что нет у меня, конечно, никакого дела. Я просто иду в ректорат, к старшему Гаевскому. Хотя совершенно не имею понятия, что буду ему говорить и как буду выгораживать Шаламова так, чтобы Алексей Германович не подумал ничего лишнего.
Гаевский встречает меня как родную. Неужели он еще надеется, что мы с Марком сойдемся? Или из-за поездки так старается?
– Лерочка, как дела? Что новенького? Где будешь Новый год отмечать?
– С родителями, – присаживаюсь в кресло напротив него.
– Да, это семейный праздник. Но, может, первого января приедете к нам в гости? С родителями. Не чужие же.
– Это вряд ли, но спасибо, – и пока он не придумал еще какую-нибудь ерунду, перехожу сразу к делу: – Алексей Германович, у меня к вам огромная просьба. Для вас этого ничего не стоит, а мне будет приятно.
– Весь внимание, – улыбается старший Гаевский.
– Может, вы уже слышали насчет конфликта Бутусова и студента Шаламова?
– Ещё бы! – хмыкнул он. – Навел тут шороху этот студент. Сначала Бутусов на него жаловался. Напал он на него, вроде как. Бутусов даже побои снял. А сегодня Грошев возмущался. Тебе что, этот Шаламов тоже насолил? Ну так ты не переживай, его отчисляют. Дело решенное.
– Как раз об этом я и хотела попросить. Давайте как-нибудь замнем это решенное дело и дадим парню доучиться? Ему всего полгода осталось до выпуска.
Гаевский непонимающе сморгнул.
– Но он же…
– Насколько я знаю, пострадавшая сторона претензий не имеет. Игорь Иванович мне сам сказал. И Шаламов, он же не какой-то злостный нарушитель. Раньше ведь у него таких проблем не было? И учится он хорошо. У меня вот он лучше всех тест написал, – привираю я, с трудом сдерживая улыбку.
