Да, похоже, так и было. Мне ведь тоже Шаламов высказывал нечто подобное и тоже психовал при этом.
– Сколько раз он тебя ударил?
– Пару раз точно. Или даже три. Знаешь, я как-то не считал. Но потом пришел парень из его группы, Влад Холодов, кажется, и оттащил его. Слушай, это смахивает на допрос, – издает смешок Игорь.
– Извини. Просто… просто в голове никак не укладывается.
Мы подъезжаем к моему дому. Игорь пресекает мои попытки оплатить таксисту свою часть, а я пресекаю его попытки проводить меня до квартиры.
Может, с моей стороны это не очень любезно, но мне хочется поскорее остаться одной.
* * *
В четверг приезжаю в универ к полудню. Первым делом захожу на кафедру, где сегодня вдруг собрались почти все и что-то взволнованно обсуждают. Только Игоря среди коллег не вижу.
Не успела я снять шубу, как меня с порога огорошивают:
– Валерия Сергеевна! Слышали новость? Такое ЧП! На нашего Игоря Ивановича вчера в клубе напали и избили. И это еще не всё! Побил его наш же студент. Шаламов. Из четыреста одиннадцатой. Ужас…
– Я всегда говорила, что хорошего от них не жди, – припоминает Валентина Осиповна. – Сколько уже конфликтов было с этой четыреста одиннадцатой. Но избить преподавателя – это уж вообще за гранью. Бедный Игорёк. И что он в этом клубе забыл?
– Вроде он на какой-то концерт, сказал, ходил, – отвечает Ксения Андреевна. – Хотя я тоже удивилась, что наш Игорь ходит по клубам. Интересно, что он мог не поделить с Шаламовым?
– Я спрашивала. Игорь сказал, что Шаламов этот просто был пьян и вел себя вызывающе… ну сами знаете эти зарвавшихся мажоров. А с пьяным поругаться можно из-за чего угодно.
– Надеюсь, Шаламова теперь отчислят, – сердито изрекает Валентина Осиповна. – Я бы его еще и посадила. Я Игорю так и сказала.
– За что посадить? – хмыкает Ксения Андреевна. – За синяк? А отчислить – его и так отчислят. Приказа еще нет, но ректор настроен решительно. Сама слышала. Но сажать – это бред. Вы ж какой-никакой юрист, Валентина Осиповна.
– Да сам факт произошедшего – стыд, позор и вопиющее унижение! Мы их учим, а они нас бьют.
Я в разговор не вступаю. Раздеваюсь и сосредоточенно слушаю коллег.
– Ну, вас-то кто когда бил?
Между ними вспыхивает спор, и я незаметно выхожу. Набираю Игоря – он говорит впопыхах, оправдывается, что сейчас занят и перезвонит потом. Фоном слышу городской шум. Значит, на месте его нет. Ну и ладно.
Всё-таки какой же Шаламов идиот! Но и от Игоря я не ожидала такой прыти.
Хотя он прав, конечно: подобная выходка недопустима и должна быть наказана. И будь это не Шаламов, а любой другой студент, я бы наверняка полыхала праведным гневом не меньше Валентины Осиповны, но сейчас мне так жалко этого дурака… И не могу ничего с собой поделать. К тому же, и моя вина тут есть.
Дождаться Игоря на кафедре не получается – приходится мчаться в мой офис по срочным делам.
Мы созваниваемся вечером. Игорь вздыхает, что с утра был в разъездах, потом принимал зачеты у стада дебилов, затем снова мотался по городу, умаялся весь. Зажав плечом телефон, я заполняю файл и не слишком вслушиваюсь в его рассказ, но поддакиваю для приличия. Допечатав, всё сохраняю и закрываю документ. И сразу включаюсь в разговор, начиная с вопроса, который не давал мне покоя весь день:
– Игорь, вы… извини, ты… зачем доложил в университет о вашем конфликте с Шаламовым? Зачем дал этой истории ход?
Игорь растерянно замолкает и не сразу находится. Потом неуверенно спрашивает:
– Ну а как? Это же ни в какие рамки… Студент напал на преподавателя… Я что же, должен был это стерпеть?
– Нет, не должен. Но можно было… не знаю, решить всё миром. Что уж сразу парня отчислять? За полгода до окончания вуза…
– А разве такому место в вузе? Ну или среди юристов? С такими-то бандитскими замашками…
– Да брось, Игорь. Какие там бандитские замашки? Гормоны и максимализм.
– Даже если так, то почему я должен проглотить такое унижение от студента?
– Потому что ты взрослее, умнее, порядочнее. А, значит, по идее, выше всего этого. Если ты думаешь, что это слабость, то нет, это не так. Это великодушие. Почему-то мне казалось, что ты как раз великодушен.
– Я-то, может, и рад быть великодушным, но безнаказанность порождает вседозволенность. Сейчас ему все с рук сойдет, так он в следующий раз…
– Ты боишься, что Шаламов снова на тебя нападет? Так, может, вам просто поговорить с ним цивилизованно? Всё прояснить?
– Ничего я не боюсь! Просто… Мда, Лерочка, с тобой трудно спорить. Хорошо, я не буду писать на него заявление. Да я и не собирался, на самом деле. Но в ректорате… не знаю. Я что, скажу там: никто меня не бил, я всё придумал? Ну, это несерьезно. И это уже не мне решать, сама понимаешь. Да я и не просил, кстати, чтобы его именно отчислили.
– Но ты ведь на это рассчитывал? Да и что тут еще может быть?
– Лер, у меня такое ощущение, что это я виноват в том, что меня избили, и оправдываюсь тут. Это в тебе говорит адвокат или… не адвокат?
– Нет, Игорь, никто тебя не винит. Просто мне непонятна эта жажда мести. Непонятно, когда взрослый умный состоявшийся мужчина тягается с глупым мальчишкой. Ну и, кроме всего прочего, доложив про Шаламова, ты ведь и меня подставил, и себя подвел под монастырь.
– Каким образом? Нет! Ни в коем случае! Я даже не упоминал о том, что ты там была.
– Ну, Игорь… Это смешно даже. Начнут разбираться, и всё обязательно всплывёт. Ты же должен понимать. И Алексею Германовичу всё это очень не понравится. Он же помешан на репутации своей семьи, и все эти скандалы для него – просто хуже ничего быть не может. Мне, в общем-то, без разницы. Я всё равно развожусь и вести у вас больше не собираюсь, а вот ты остаешься. Тебе там ещё работать, диссертацию защищать. А Гаевские, уж поверь, люди злопамятные и мстительные.
Игорь молчит. Потом произносит:
– Я, и правда, как-то не подумал, что могу запятнать твое имя. Я-то – ладно. Плевать. А вот ты… Мне, конечно же, не хочется, чтобы кто-то узнал, что ты тут замешана, чтобы снова какие-то слухи поползли. Но я не знаю… просто я не только докладную подал. Я и справку о побоях принес. И в клуб съездил, там свидетеля нашел… Ну и с Владом Холодовым переговорил… Черт. Я завтра схожу в ректорат. Попробую отозвать докладную.
* * *
В пятницу разрываюсь между основной работой и универом. Пара у меня в обед, но мне не терпится узнать, как там дела с докладной Игоря. Ещё и его телефон недоступен. Поэтому, как только удается вырваться, мчусь в университет.
На кафедре только Валентина Осиповна. Но она охотно делится со мной последними новостями:
– Ничего не понимаю! Игорь вдруг передумал… решил этому подонку дать шанс. Шанс для чего? Нет, не понимаю. Зло должно быть наказано. Вот мы и страдаем из-за такой мягкотелости. Они сейчас в деканате как раз… Надеюсь, все-таки на справедливость!
