— Не нас надо благодарить, а Бога, — Меркарс бросает взгляд наверх. — На то его воля.
— Что же, — вмешиваюсь я. — Тогда спасибо вашему богу.
— Бог один, — недовольно ворчит Балло. — А вы…
— Мы на одной стороне, — перебиваю я его не очень вежливо, видя, что он начинает заводиться. — Помните? Все против зла и все такое.
Паладин мрачнеет, но не продолжает проповедь. Второй кладет ему руку на плечо, чуть сжимая. Ладно, помогли и хорошо, не время для религиозных споров. Хотя я и не могу понять, как можно верить в одного единственного бога, видя на что способны другие.
Но, к счастью, нас отвлекает командир.
— Надо разведать, что у нас под боком, — он пристально разглядывает каждого. — Белаторский, Вяземский, со мной. Остальные остаются на месте. Без сигнала не высовываться.
— Без какого сигнала? — спрашивает Саша, успевший привалиться к стене и устроить руки на груди.
— О, ты его не пропустишь, — ухмыляется ему старлей и поглаживает гранату на поясе.
Каритский юмора не понимает и судорожно сглатывает. Пустынники давятся смешками, а мы уходим.
Коридор заканчивается тупиком и очередным завалом. Возвращаемся к предыдущему ответвлению и, крадучись, пробираемся по нему. Не смотря на стоящую тишину, расслабляться не тянет.
Я каждые тридцать секунд на время усиливаю слух, но слышу только наши сердца. Ровное биение у командира и ускоренное Игната. Под это звуковое сопровождение мы и подходим к перекрестку двух коридоров.
И я останавливаюсь, вытягивая шею.
Мне точно не кажется, что я слышу голоса? Это настолько неожиданно, что я не верю своим же ушам. Но нет, монотонное бормотание отчетливо разносится, эхом отскакивая от камня.
— Ты тоже это слышишь? — шепчет командир с удивленными глазами.
Я киваю и осторожно выглядываю из-за угла. Хтонь, ничего не видно. Дальше еще поворот, и за ним явно горит свет живого огня. Желтые отблески скачут по неровному рельефу стен.
— Может там другой взвод, тоже выжившие? — делаю я предположение, искренне надеясь, что это так.
Я напрягаю слух и отшатываюсь. Все, похоже с силой совсем плохо стало. Язык незнакомый, но не это меня сбивает с толку. Вместе с шипением огня оттуда доносятся шорохи. Ползающих по песку чешуйчатых тел.
Я моргаю на вопросительный взгляд командира. Игнат из-за его спины выглядывает с не менее любопытным лицом. Что бы мне не почудилось, нужно убедиться.
— Я проверю, подождите, — еле слышно говорю и почти ползком выбираюсь за угол.
У поворота очень удобно раскиданы глыбы разбитых статуй. Можно прошмыгнуть и остаться в тени нависающей огромной каменной лапы. Сюда не попадают блики огня и я могу разглядеть, что происходит в зале…
Меня прошибает холодный пот и дыхание останавливается. Я вжимаюсь глубже в тень, моля богов, чтобы меня не услышали.
Не показалось, там действительно люди. С десяток смуглых мужчин в длинных светлых рубахах. Главный алтарь заставлен стандартными атрибутами — цветы, фрукты, благовония. Мраморная плита с темными прожилками вспучена и расколота по центру.
И оттуда вылезают создания хаоса. Неторопливо выбираются, обнюхивают людей и отползают в противоположную от меня сторону, за край видимости. А человек, стоящий ближе всех к прорыву, поглаживает каждую вылезающую тварь, посмеиваясь.
Это что за…
Глава 25
«Командир спрашивает, что там» — выводит меня из ступора робкий голос Игната.
«Не высовывайтесь! Тут… Сейчас вернусь».
То, что происходит какая-то хтоническая ересь, я понимаю. Больше я ничего не понимаю. Кроме однозначного факта, что люди могут сами организовать прорывы хаоса. После того, что устроил нам в столице старший Панаевский. Но он и сам тогда охренел.
Эти же мужики явно знают, что делают. Я осторожно смотрю на того, кто радостного лапает демонов. Он точно в курсе, что этот обтянутый обрывками кожи скелет гончей — не милый песик.
Кажется, у нас проблем больше, чем мы думали…
Выбираюсь я очень долго, по сантиметру преодолеваю несколько шагов, стараясь не издавать звуков. Дышать и вовсе перестаю, на всякий случай.
Пытаюсь тихо отдышаться, вернувшись к своим. Соплю носом, хватаю воздух ртом. Командир наблюдает настороженно, уже сообразил, что не к добру я выброшенную на берег рыбину изображаю.
Приведя себя немного в порядок, прикладываю палец к губам и делаю знак отходить. Только бы сейчас не запнуться об какой-нибудь камень. И не чихнуть. От этой мысли в носу начинает свербить так сильно, что зажимаю его до боли в переносице.
Сейчас мой метод обескураживающего чиха сработает не нам на пользу.
— Что… — начинает спрашивать Игнат, как только мы отходим на приличное расстояние.
Останавливаю его жестом. Почти дошли, а такие новости надо обсуждать сообща. Вижу, что старлей согласен и даже руку заносит для профилактического подзатыльника, но передумывает. Правильно, удар по пустой башке может привлечь ненужное внимание.
Встречают нас обеспокоенные взгляды дюжины пар глаз. Видимо, на моем лице сейчас вселенская озадаченность. Только паладины глядят скорее любопытно.
— Итак…
Я обвожу всех невеселым взглядом. Не нагнетаю, просто не знаю, как в приличных выражениях все рассказать.
— Мы нашли людей, — вижу неуверенные улыбки и все порчу. — И демонов.
— В смысле? Трупы? Людей или демонов? — закидывает меня вопросами Олег, хмурясь.
— Все, ммм, немного сложнее. Людей и демонов вместе. Мы добрались до главного зала и там обнаружился прорыв. Судя по всему, его устроили люди.
Вскрики «что?», «как?», «это невозможно!» и «нам п. ц» обрушиваются на меня со всех сторон. Чей последний я не успеваю расслышать, но пунцовое лицо становится у Володи.
— Ты уверен, Белаторский? — командир почесывает щетину и спокоен, словно я про плохую погоду сообщил.
— Уверен.
— Но никто ничего не слышал и не видел! — возмущается Эратская, указывая на прорицателя.
— Возможно там стоит какая-то защита, я не знаю. Такая мощная, что даже мой слух не смог засечь наших соседей. Думаю и мы от них тоже скрыты, иначе…
Озвучивать перспективы обнаружения нас толпой демонов вслух мне не надо. По лицам понятно, что все и без того красочно себе это представляют.
— Подожди, ты сказал, что прорыв хаоса устроили люди? — святоша Балло выдвигается вперед. — Но это же невозможно. Сила хаоса не может быть в руках человека.
— Возможно, — неожиданно подтверждает Разумовская.
Императорская дочь каким-то образом умудрилась привести себя в порядок, стерев с лица грязь и причесавшись. Даже одежда у нее выглядит чище, чем у остальных. Теперь все смотрят на нее.
