Я содержу семью. И у этой помощи есть границы. Родители не согласились, чтобы я полностью все оплачивала, как бы я ни настаивала. Я готова им купить все, что они захотят. Но мама с папой сказали: им достаточно того, что у меня все хорошо.
Вот только этого недостаточно для меня. Я купила им дом в хорошем районе и каждый месяц кладу на их счет деньги, чтобы они ни в чем не нуждались. Родители же продолжают работать: мама – бухгалтером, а отец – в своей автомастерской. Это единственное, что они разрешили им приобрести.
Братья тоже предпочитают зарабатывать сами. Я лишь помогла им сделать первый шаг.
Но Рэйчел…
Рэйчел – это головная боль. Причем для всех. Не проходит и месяца, чтобы она куда-нибудь не влипла. Она совершенно не приспособлена ко взрослой жизни. Раньше ее проблемы решали родители, теперь же это делаю я. И с каждым разом их масштаб увеличивается.
Заезжаю на подземную парковку и, заглушив мотор, делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и не наорать на сестру в первые же пять секунд.
Поднявшись на лифте в пентхаус, я сразу слышу заливистый смех сестры и сухие ответы Марии.
– Да ладно тебе, Мар, я могу сама себе приготовить сэндвич, – щебечет Рэйчел. – А хочешь, я сделаю тебе фахитос, от которого ты забудешь обо всем на свете?
– Не думаю, что это хорошая идея. В последний раз вы чуть кухню не сожгли, – сухо отвечает домработница.
– «Почти» не считается, – легкомысленно отшучивается Рэйчел.
Я влетаю в кухню и, бросив сумку на стул, встаю напротив нее и упираюсь ладонями в гранитную столешницу. Мария вытирает об фартук руки, ставит перед Рэйчел тарелку и уходит из зоны боевых действий. А вот Рэйч как ни в чем не бывало берет еду и, жадно откусив кусок, смотрит на меня невинным взглядом.
– Привет, сестренка, – бормочет она с набитым ртом.
За те несколько месяцев, что мы не виделись, ее волосы заметно отросли. Могу сказать, что она отдала немаленькую сумму за покраску, точно так же, как и за дизайнерские вещи. Сестра никогда не умела экономить. Сколько денег ни дай – ей всегда мало.
– Сколько? – я перехожу сразу к делу.
– И я рада тебя видеть, – она ослепительно улыбается.
– Рэйчел, мне не до шуток. Во что ты опять влипла? – скрещиваю руки на груди и продолжаю смотреть на нее неподвижным взглядом.
– Я что, не могу просто так приехать к сестре?
Она надувает губы.
– Нет. Не можешь. Каждый раз, когда ты появляешься на пороге моего дома, мне приходится выписывать чек на круглую сумму.
– У всех бывают передряги, – она небрежно пожимает плечами и продолжает есть.
Я погорячилась, когда думала, что Рэйчел может измениться. Хотя я изо всех сил старалась верить в нее так же, как и родители. Для них она до сих пор остается маленьким ребенком, который слишком часто ошибается.
Она всегда была инфантильной и легкомысленной. В свои двадцать лет она не проработала и дня. Я имею в виду настоящую работу, которая приносит деньги и позволяет платить по счетам. Она привыкла, что раз у меня есть деньги, то можно разворачиваться и уходить с каждого места, где не так на нее посмотрят.
– Сколько? – повторяю я свой вопрос, пристально глядя на нее.
Она откладывает свой сэндвич, вытирает губы салфеткой, а затем не спеша пьет свежевыжатый сок.
Клянусь, она испытывает мое терпение.
– Тридцать тысяч, – говорит она, допив и грациозно заправив прядь волос за ухо.
– Сколько?! – в ужасе восклицаю я.
– Алекс, для тебя это сущий пустяк! – она негодующе смотрит на меня.
Мой ошеломленный взгляд не трогает ее ни на секунду.
– Пустяк?! Рэйч, это тридцать штук!
– Копейки, – она вновь берет сэндвич и продолжает есть как ни в чем не бывало.
Никогда в жизни сестра не принимала ответственность за свои поступки, лишь продолжала требовать свое. И, возможно, именно я виновата в этом. Каждый раз я все решаю. Даже когда не было денег.
– Что ты сделала? – опускаюсь на стул рядом с ней.
– Мы участвовали в гонках. Коди проиграл, – в ее голосе столько разочарования, что я невольно смеюсь.
– И я должна заплатить за него?
– Нет. Ты можешь помочь мне. Мы были в машине вдвоем, не буду вдаваться в подробности, но отчасти проиграли из-за меня.
– Боже, избавь меня от этого!
Очередной провал какого-то неудачника трогает ее намного больше, чем то, что ее собственная сестра с каждым разом все больше разочаровывается в ней.
Понятия не имею, где она их откапывает. Но когда Рэйчел появляется на пороге моего дома, каждый раз звучит новое имя, а следом – душераздирающая история любви.
– В общем, я думала, что получила роль в том дебютном сериале и могла бы платить со своего гонорара, но опоздала на прослушивание.
– Я так понимаю, про напоминания ты даже не слышала? – с сарказмом спрашиваю я.
– Язвить тебе не идет: морщины появляются, – она касается кончиком пальца моего нахмуренного лба.
Как и многие в Лос-Анджелесе, сестра пытается пробиться в кино. Не могу сказать, что у нее великий талант, но роль жертвы получается отлично. К тому же, чтобы добиться успеха, надо вкалывать двадцать четыре часа в сутки. А Рэйчел это несвойственно. Она считает, что кастинг-менеджеры должны при встрече падать ей в ноги.
– Я могла бы попросить денег у родителей, но ты же знаешь, мама начнет переживать.
Вскинув руку, я тычу в Рэйчел пальцем.
– Даже не смей впутывать в это родителей! – с угрозой в голосе произношу я.
Если она расскажет родителям об этих проблемах, мама с ума сойдет от волнения, а папа молча отдаст ей последние деньги, лишь бы поскорее все решить.
Опускаю голову и сжимаю лоб руками.
Она моя сестра. Я не могу ее убить. Надо повторять себе это как можно чаще.
– Так и быть, я устрою тебе кастинг, – выдохнув, говорю я.
Взвизгнув, сестра бросается мне на шею.
Она вновь все рассчитала.
– Но предупреждаю, это в последний раз.
– Конечно! – она крепко целует меня в щеку. – Ой, я забыла, Алекс, у нас затопило квартиру…
– Нет! Ноги твоего неудачника не будет в моем доме!
Рэйчел вновь надувает губы и негодующе смотрит на меня.
На это я точно не куплюсь.
– Алекс, ему надо где-то жить!
– Моя проблема – ты, а не он. Так что если хочешь, чтобы я помогла тебе – захлопни рот.
Она поджимает губы и слабо кивает. Встаю со стула и, развернувшись, направляюсь в спальню.
