– О чем ты говоришь?
– Сноуборд. Спорт.
Я показываю на ее живот.
– Не думаю, что в твоем состоянии безопасно так рисковать.
– Ты сам додумался?
– Нет, Брис помог.
В кои-то веки я его послушал…
– Брат считает, что мы должны прекратить заниматься ерундой.
Подойдя к ней, я накрываю ее живот ладонями.
– Не хочу, чтобы с вами что-то случилось.
– Я уже достаточно взрослая, верно? Я сама пойму, когда нужно будет остановиться. Если вдруг, например, будет страшно. Но в любом случае сезон уже почти закончился.
Я киваю и обнимаю ее.
– Черт, я стану папой…
– Прошло три месяца, Раф, ты уже должен запомнить.
На этот раз я падаю перед ней на колени.
– Мне так нравится. Я буду баловать его.
Она смеется.
– Правда, на тренировочной площадке все станут смеяться надо мной, потому что мне двадцать три и у меня будет ребенок… Теперь я не «Бёрди». А «Дарон
[22]». У моих приятелей отличное чувство юмора…
– Мы могли бы подождать еще, ты же знаешь.
Я трусь о ее живот лицом. Да, я похож на раскормленного кота, но меня это не волнует.
– Нет, я очень счастлив.
Эпилог
Вик
Девятнадцать лет спустя
– Блин, ты просто заноза в заднице!
– Реми, ну дай!
– Он мой! Бесит, когда ты берешь мои вещи!
Еще один прекрасный день моей милой и спокойной семьи!
Я закатываю глаза, когда слышу, как они спускаются по лестнице.
Они стоят друг друга. Возможно, два года слишком маленькая разница…
Я собираюсь прервать их непрекращающуюся перебранку, но их отец опережает меня. Он входит в кухню сразу за детьми. Раф без рубашки, лыжные брюки низко натянуты на бедра. В свои сорок два года он так же красив и атлетичен, как и раньше. Его волосы намного длиннее, чем в тот знаменитый день, когда я вернулась в город. Я с нежностью улыбаюсь, вспоминая нашу «вторую первую встречу».
– Что тебе сделала сестра? – спрашивает он нашего сына.
– Она взяла мой сноуборд.
– Я вернула его!
– Но ты взяла его без спроса. Ты не трогаешь мои вещи, и точка.
– Мне нужен был сноуборд. Мой сломался.
– И чья это вина? – как можно мягче сказал Раф. Кали рычит. Как она похожа на своего отца.
– В итоге ты испортишь и мой. Она снова каталась вне трассы, – объявляет сын, поворачиваясь к нам.
– Реми! – восклицает его сестра.
– Кали, я сказал «нет», – настойчиво требует Раф, его взгляд суров, – по крайней мере, подожди до своего совершеннолетия.
– Она просто хочет похвастаться перед своим парнем!
– Реми, блин!
– У тебя появился парень, и ты ничего не сказала? – Еще не оправившись от потрясения, я вмешиваюсь в эту суматоху.
– Я бы сказала тебе, мам. Мы совсем недавно начали встречаться.
– И что за мальчик? Я его знаю?
– Нет. Он сезонник и приезжает кататься на сноуборде каждый год. В этом году он тренирует других.
– Тренирует? Но сколько ему лет?
– Двадцать три.
– Ты встречаешься с парнем, которому двадцать три?
Когда Кали кивает, я сразу вижу, как меняется выражение лица Рафа. Он бледнеет. Довольно забавно наблюдать за ним.
– Не смотри так, папа, пожалуйста! Напомните мне, какая у вас разница? – спорит дочь, указывая на нас с ним. – И сколько вам было, когда вы начали встречаться.
Раф открывает рот. Но Кали не дает ему ответить:
– Поэтому не хочу ничего слышать. У меня занятия. До встречи.
Она целует каждого из нас, брата тоже похлопывает по затылку.
– Люблю вас, – объявляет дочь и убегает.
– Она вас сделала, ага? – с гордостью говорит Реми и уходит вслед за сестрой.
Раф мгновение смотрит на дверь, через которую исчезли его дети. Я вижу, как до него постепенно доходит последняя информация. Я могу представить, как он размышляет: хорошую или плохую новость мы только что узнали.
Я оставляю посуду и подхожу к нему.
– Ты такой милый, когда волнуешься. С ней все будет хорошо, ты же знаешь.
– Ты слишком доверчивая. Этот парень на шесть лет старше нее! Парни в девятнадцать лет уже занимаются сексом, а представь, что они творят в двадцать три.
– Шесть лет… Ничего не напоминает?
Раф стонет.
– Твоя дочь похожа на тебя.
– Знаю.
Так забавно видеть, как он смущен тем, что дочь уже выросла. Раф – настоящий отец-наседка. Он не был так строг с нашим сыном.
– Ты не можешь запереть ее, пока она не достигнет совершеннолетия, понимаешь? Она такая же импульсивная и энергичная, как и ты. Ей нужна свобода. Вспомни себя.
Раф с досадой трет лицо ладонями.
– Я как будто снова говорю с мамой.
На какую-то долю секунды взгляд его затуманивается. Она ушла от нас так давно… Через год после того, как мы съехались. Первые несколько месяцев нам было очень тяжело. Она по-прежнему живет в его душе. Лили не видела своих внуков, что, безусловно, является самым большим сожалением в жизни Рафа.
– Когда я занимался подобной ерундой, я был тем, кто контролировал снег, я был тем, кто управлял им, а остальные не понимали. А теперь так ведет себя моя дочь.
– И у нее получается так же хорошо, как и у тебя.
– Как ты можешь оставаться такой спокойной?
Я оставляю все дела, подхожу и, обхватывая шею мужа, осторожно целую в губы.
– Я училась у лучших. Доверься ей.
Раф ничего не говорит, но я вижу, что он все еще пребывает в раздумьях. Даже спустя столько лет его характер не изменился. Он лучше себя контролирует, но, когда что-то затрагивает его сердце, ему трудно отступить. Если он любит, то всей душой, отдает себя без остатка.
– Ты ворчишь, когда беспокоишься.
– И как? Очень сексуально?
Я смеюсь, когда вижу, как блестят его глаза. Тот же взгляд, который был у него вчера, когда дети ушли гулять, а он воспользовался возможностью и показал мне, как можно по-новому использовать обеденный стол.
