Я хочу забыть о прошлом, и о том, что так и не сумела подержать нашего с Русланом малыша на руках.
— Наверное, вернусь в салон… — пробормотала я. — Нужно выбрать платье.
Но на платье и прочей мишуре я так и не смогла в тот день сосредоточиться. Чувствовала ли я себя отомщенной? Скорее растерянной и опустошенной. Наверное, стресс. Шок. Все участники заговора были наказаны и наказаны жестоко. Вместе с этим ушла часть боли, но только часть. Вся моя боль по ребенку тяжелой ношей осела в душе.
— Посмотри, какие ткани, — Вика пыталась меня отвлечь, видя мое состояние. — А ты хочешь корсет или нет?
Платье по большей части мне выбрала Вика. Я дала честное слово, что еще примерю его дома, и приглашу на примерку ее. Анна красиво упаковала его, добавила аксессуары и подарки от салона.
— Приходите выбирать наряд для подружки невесты, — она стрельнула глазами на Вику, и та польщенно улыбнулась.
Вечером я пила со Зверем шампанское за будущую свадьбу.
Мы были в приватной комнате в большом зале. Из-за неплотно прикрытой двери пробивались басы. Я допила бокал не чувствуя вкуса, и прилегла на Зверя. Он ласкал мои волосы, поцеловал плечо, но не мог вернуть меня в реальность.
От историей Ириной осталось горькое послевкусие.
Но все закончилось.
Точка. Финал. Я буду ходить к малышу на могилу, но чувствами оставляю все в прошлом. Просто нужно пережить шок.
— Завтра на Дне города будет выступать твой отец, — вдруг сказал Зверь. — Руслан тоже придет. Важный день.
Я вопросительно подняла глаза.
Подумать только День рождения этого сраного города такой важный, что придут самые отъявленные и влиятельные мерзавцы? Вместе?
— А мы пойдем?
— Нас не пригласили, — усмехнулся он. — Посмотрим трансляцию отсюда.
На следующий день похолодало.
Ничего делать не хотелось, Зверь ушел, а я провела полдня в постели, играя с Голди и ни о чем не думая. Из-под теплого одеяла не хотелось выбираться. С утра было пасмурно, несколько раз порывался пойти дождь, превращаясь в мокрый снег…
Нужно бы проведать Настю, ей, наверное, одиноко, но это вечером. Девушка моего отца приходила в себя несколько недель. Я стала называть ее Настей из-за наколки в виде буквы «Н» на внутренней стороне бедра, о которой рассказала Ясмина. Что она значила, я не знала. Настя тоже не вспомнила.
Сначала ее постоянно трясло, она вставала только с посторонней помощью, и плакала. У нее тряслись голова и руки. Ясмина сказала, это неврологические.
Свое имя она так и не вспомнила.
Я просмотрела прессу, но и там оно не упоминалось. Просто очередная спутница Девина, они провели вместе не так много времени, прежде чем та забеременела и исчезла с радаров. Я не была уверена, что с убитой памятью она может быть нам чем-то полезна. Зверь считал иначе. Он несколько раз говорил с ней, выясняя детали жизни Девина. Пока мы скрывали, что девушка здесь, и вроде бы удачно…
К полудню растопили камин.
Стало уютно, несмотря на непогоду. Тепло, потрескивание дров были такими умиротворяющими.
Зверь пришел после обеда.
— Моя принцесса еще не вставала?
Стало неловко — лежу, как королева, до обеда, и даже в порядок себя не привела.
— Уже встаю, — смущенно улыбнулась я.
Я осталась в халате, но расчесалась и накрасила губы нюдовой помадой. Впервые за много времени. Упала на кровать рядом со Зверем и прижалась боком. Попыталась представить бесконечные вечера и ночи вдвоем: камин, глинтвейн, счастье.
Зверь принес нам по стакану, я вдохнула аромат горячего вина, улавливая аромат специй и меда. Корица, гвоздика, кардамон.
От первого же глотка кровь приятно разбежалась по венам.
— А нам точно нужно это смотреть? — спросила я, увидев, как Зверь достает телефон и подключает трансляцию.
— Конечно, милая. Такой день, — он коварно улыбнулся и нахмурилась, не поняв иронии.
Он прижался ко мне лицом, и повернулся к экрану. Я чувствовала, как его скула вжимается в мою щеку — так близко, насколько возможно. Свежий запах его волос напоминал запах луга.
Мы вместе смотрели на экран.
Городская площадь. Много прессы. Толстый мэр, похожий на огромного пингвина из-за черного смокинга с белой рубашкой, занял место за трибуной. По бокам от него стояла охрана — здоровяки в черном, мрачные и опасные. Они следили за толпой журналистов, как хищники за стадом оленей.
Снова начался дождь и один из них раскрыл над головой мэра огромный черный зонт.
Не понимаю, зачем мы это смотрим.
— Узнаешь? — Зверь ткнул в ряд охранников с краю трибуны.
Я нахмурилась. Один мне и вправду показался смутно знакомым, но я не поняла почему.
— Это твой каратель! — вдруг узнала я.
— Молодец, девочка.
Я смотрела на экран с большим интересом. Вот мэр закончил выступление, небольшая пауза.
— Смотри, кто выйдет за ним. По традиции, после мэра выходит самый важный гость.
Я затаила дыхание.
Рядом с трибуной появился Девин.
Думала, это будет Руслан. Но он где-то позади, за стеной охраны и, думаю, выйдет следующим. Руслана я очень хотела увидеть: мы не виделись и не говорили с той прощальной встречи, Ник больше не отвечал. Я понятия не имела, что с ним творится и в каком он состоянии. Почему-то мне было не все равно. Наверное, по той же причине, по которой Зверь мстил за нашего ребенка. Потому что мы с ним чуть не стали семьей…
Мой отец остановился и положи руки на трибуну.
Стоял над микрофоном, но молчал, нагнетая паузой напряжение в толпе.
— Приветствую вас, горожане и гости города, — наконец раздался его голос, взгляд устремился к мэру, — благодарю нашего уважаемого…
Я не слушала любезности.
В позвоночнике появилось напряжение, как от предчувствия, я поерзала, садясь удобнее. Голди играла на покрывале, но заметив резкое движение, настороженно и с любопытством уставилась на меня. Почувствовала перемену в настроении.
— Только не говори, что… — закончить я не успела.
Каратель шагнул вперед, выдергивая из кобуры пистолет. Выкрикивая лозунги, вскинул оружие. Он успел выстрелить всего пару раз, прежде чем охрана уничтожила его ответным огнем. Журналисты и горожане бросились с визгом прочь, а тело карателя свалилась с трибуны на камни мостовой.
Закрыв рот ладонями, я во все глаза смотрела в экран.
Сердце облилось кровью, чуть не остановилось и застучало медленно и больно. В ушах зашумело от волнения.
Девин упал за трибуну раненый. На спину, повернув лицо в сторону зрителя. Какой-то журналист снимал его крупным планом. Вечерние новости будут горячими.
