Мутное воспоминание о странной беседе, приснившейся, как сейчас казалось, в какой-то прошлой далекой жизни, тут же пронеслось перед глазами.
– Но почему именно Сашка?
– Вчера я уже говорил: я ведь я предупреждал. Но ты отрубился раньше, чем я успел договорить. Я так выгляжу, потому что ты отказался осознанно давать мне облик, и за дело взялась та часть тебя, которой плевать на мнение твоего эго. Последнюю пару дней ты настолько был поглощен печальными событиями, что я просто не мог бы выглядеть иначе.
– Кто ты вообще такой, черт побери?
– На этот вопрос мне будет сложно ответить. Но ты же не ищешь легких путей, правда? Здесь я могу лишь предполагать, опираясь скорее на чувства, нежели на факты. В том состоянии, в котором я находился прежде, отсутствовала сама концепция мысли и времени. Насколько я могу судить, я все время был с тобой, пытаясь помочь тебе в трудные минуты жизни, пытаясь обратить на себя внимание. Ты же сознательно игнорировал меня, сводя на нет все мои усилия. Иными словами: «Часть вечной силы я, всегда желавший…». Впрочем, дальше ты сам знаешь.
– Намекаешь на свою инфернальную сущность?
– Просто демонстрирую свою осведомленность в твоих даже не сформированных мыслях, – он помолчал, наслаждаясь смятением, отразившимся на лице Андрея, – или люблю театральный пафос. В общем, забей, у всех свои недостатки. Лучше выпей воды, желательно с каким-нибудь анальгетиком, и присядь. Нам все еще есть, о чем поговорить.
Головная боль пересилила нежелание подчиняться советам странного гостя. Андрей бегло пошарил по ящикам гарнитура; отыскав заветную таблетку, жадно запил ее и приложил холодное стекло стакана к грозящему вот-вот лопнуть лбу. Свободной рукой он поднял поваленный при вечернем падении табурет и сел напротив Клотта, опершись локтями о стол.
– Так о чем мне говорить с галлюцинацией?
– Оставь эти титулы. Можно просто по имени. Например, о том, что за вами ведется охота. Ты же не думаешь, что смерть твоего друга и та тусовка в квартире Хромого – просто совпадения?
– Намекаешь, что это не был суицид?
– Может, и был, однако вопрос в том, совершил бы его твой друг без помощи извне?
– О какой помощи ты говоришь?
– Помнишь, что с тобой творилось в ночь перед похоронами? А ведь это всего лишь милое приветствие от той твари, которая вас преследует. Своего рода визитная карточка. А твоего друга он мог обрабатывать целую неделю. Бьюсь об заклад, что над ним он потрудился серьезнее, чем над простой посылочкой для тебя.
– Допустим я тебе поверил, – в этот момент собеседник чихнул, сказав шепотом в кулак слово «ложь», – и все же, зачем кому-то охотится на нас?
– Ты ставишь меня в неловкое положение, заставляя говорить о том, в чем я сам не могу разобраться. Честно говоря, я не знаю, какие цели преследует охотник, но точно знаю, что в тот вечер нам удалось помешать ему закончить начатое. Думаю, он хочет это исправить.
– Интересно, как же мы ему помешали?
– По всей видимости, тот ритуал и вправду имел какое-то отношение к Открытию. После него в тебе стала расти бездна, и мне пришлось выпрашивать у тебя имя, чтобы иметь возможность изолировать ее внутри тебя. Возможно, что в момент пробуждения мы смогли избежать нависшей угрозы. Если бы я больше знал о Той Стороне, мне было бы проще объяснить.
– А я уж начал думать, что ты сам оттуда и должен все об этом знать.
– К сожалению, это не так. Я знаю лишь то, что известно тебе самому, до момента моего, так сказать, рождения. Не исключено, что знания мои несколько качественнее просто в силу твоей личной невнимательности, но сейчас не об этом. Мой тебе совет: узнай как можно больше о Той Стороне. Расспроси Олега, для начала – пока это единственный доступный нам источник знаний о ней. Неплохо бы разузнать побольше и о Хромом – тут, я думаю, можно и сестренку подключить. Чем больше ты соберешь информации, тем скорее мы поймем, с кем имеем дело и как ему противостоять.
– Чтобы еще сильнее подкрепить свой бред?
– Ну и осел же ты, парень! – сероглазый беззвучно ударил кулаком по столу, – вбей ты уже себе в голову, что я не какое-то дурацкое психическое расстройство! Да, меня видишь только ты, но я настоящий, как и угроза твоей жизни. Мы в одной лодке, приятель. Не станет тебя — я тоже наверняка сгину. Мне просто нет смысла тебя обманывать. Хотя бы подумай над моими словами, а если захочешь пообщаться, просто позови.
Неизвестно, как долго Андрей просидел бы за внезапно опустевшим столом, пытаясь размотать клубок своих мыслей, если бы не телефонный звонок, наполнивший пустую прихожую. Вздрогнув от неожиданности, он поспешил обшарить карманы пальто, висящего на крючке сбоку от входной двери, в поисках источника столь болезненного для похмельной головы звука. «Странно, незнакомый номер». Он нажал: принять вызов.
– Добрый день, Андрей! – зазвучал в трубке бархатистый баритон, – вам удобно говорить?
– Да, слушаю.
– Звоню, чтобы напомнить о нашей встрече. Надеюсь, вы не передумали?
– Вообще-то мне сегодня не очень удобно…
– Очень жаль. Я захватил с собой пару вещей, которые один ваш друг просил вам передать. В таком случае я просто оставлю их в баре. Заберете, если будете поблизости.
– Каких вещей? Какой друг?
– Наш общий знакомый. Мне не хотелось бы говорить об этом по телефону…
– Знаете, я, наверное, смогу подойти к двум.
Подставив ноющие плечи под тугие обжигающие струи, Андрей с наслаждением закрыл глаза. Горячий поток смывал усталость с затекших мускулов, головная боль вместе с тошнотой растворялась в насквозь синтетическом запахе геля для душа. Казалось, что опасный и становящийся все более безумным мир не существует вовсе, пока с этой стороны двери шумит вода. Андрей вышел из кабины только после того, как убедился, что оттер свое тело чуть ли не до скрипа. Опоясавшись зеленым полотенцем, он зашел на кухню, чтобы включить чайник; затем, оставляя за собой вереницу влажных босых следов, ушел в комнату одеваться.
Первая за сегодня сигарета ударила в голову, возвращая тошноту, но кремовый сладкий напиток усмирил резкий никотиновый удар.
«Мне нужно, нет, просто необходимо взять себя в руки. Да, я сейчас разговаривал с собственной галлюцинацией, но этому есть вполне разумное объяснение. Недосып, ночные кошмары, алкоголь, опять-таки. А если нет?»
Ему стало душно и захотелось на улицу. Зашнуровал коричневые «оксфорды», затянул узел шарфа поверх пропахшего табачным дымом воротника пальто. Два оборота ключа, четыре лестничных пролета и заедающая подъездная дверь.
Солнце миновало зенит, под острым углом бросая лучи на озябший двор с линялой детской площадкой по центру. Черные нервы деревьев впивались в закатное небо. Путь до «Греха» занял меньше получаса. Стеклянная входная дверь оказалась открыта, несмотря на табличку «Режим работы», гласившую, что с воскресенья по четверг заведение открыто с четырех до четырех. Андрей миновал пустой холл и широкую лестницу и оказался в темном помещении бара. Единственным источником света служили светодиодные ленты, ползущие вдоль стеклянных дверей фирменных холодильников, стоящих по краям барной стойки. Не отыскав никого в полумраке, он решил позвонить.
