Джек указала на церковь и, шаловливо опустив голову на плечо подруги, спросила:
– Знаешь, почему ее так назвали?
– Понятия не имею, но наверняка за этим стоит какая-нибудь похабная история.
Джек рассмеялась.
– В каком-то смысле. Давным-давно, не помню когда, – ты знаешь, даты у меня в голове не держатся, – одному священнику явилась женщина, Мария, разумеется («Разумеется», – подхватила Фрэнки), и наказала построить церковь.
– И? – вскинув бровь, спросила Фрэнки.
– И описал он эту женщину весьма занятным образом. – Джек махнула рукой в сторону церкви: – Санта-Мария Формоза.
Фрэнки нахмурилась:
– Чего я не понимаю?
– Итальянского языка, надо думать. «Formosa» по-итальянски значит… гм… «пышногрудая».
Состроив серьезную мину, Фрэнки кивнула:
– Пышногрудая Мария. Какой занимательный факт.
Хохот Джек прокатился по пустынной площади, перепугав редких прохожих, на них стали оборачиваться – кто с любопытством, а кто и с негодованием. Впрочем, ни Джек, ни Фрэнки этих взглядов не замечали. Все еще смеясь, они под руку зашагали к палаццо, где Леонард уже ждал с горячим ужином: спагетти с оливковым маслом, анчоусами, чесноком и перцем чили, а в кухне было по-настоящему тепло, как и должно быть дома.
Глава 10
Несколько дней спустя, сидя на кухне с Джек, – Леонард в это время лежал на диване, а домработница суетилась неподалеку – Фрэнки осознала, что с другой половины палаццо в последнее время не доносилось ни звука.
– Мария, – сказала она, обернувшись, – будьте добры, расскажите Джек про тот раз, когда мы с вами обе слышали соседей. Помните, тогда, во дворе?
Мария пожала плечами и что-то неразборчиво пробубнила по-итальянски.
– О боже, – ужаснулась Джек, против своего обыкновения отщипывая кусочек бриоши, – как правило, она избегала еды, грозившей лишними сантиметрами в талии. Так уж бывает, если тебя воспитывает женщина, уверенная, будто ценность любой представительницы прекрасного пола обратно пропорциональна размеру ее одежды. – Надеюсь, у нас не завелись крысы.
– Разве что эти крысы научились открывать и закрывать двери. – Фрэнки гневно фыркнула. Опять Джек не воспринимает ее всерьез!
– Некоторые кошки умеют, у меня такая была, – раздался с дивана голос Леонарда.
– Что умеют, дорогой? – спросила Джек, и, скатав из очередного кусочка бриоши плотный хлебный шарик, бросила его на салфетку.
– Двери открывать.
– Очень сомневаюсь, – ледяным тоном отрезала Джек.
Фрэнки собрала хлебные шарики с салфетки и многозначительно сунула в рот.
– Кошка Леонарда к делу не относится. Как и крысы, и прочие звери. Если у вас кто и завелся, так это соседи.
Мария снова пробурчала нечто невнятное.
– Что-что? – переспросила Фрэнки.
Но та вместо ответа покачала головой и вышла из комнаты.
– Ты придаешь этому слишком большое значение, – предостерегла ее Джек, глядя домработнице вслед.
– А вот и нет, – возмутилась Фрэнки, точно ребенок, которому велят не сочинять небылиц. – Там кто-то живет. Я их слышала. И Мария твоя тоже. – Она махнула рукой в сторону двери. – Даже если не хочет этого признавать.
Джек глядела на нее прищурившись, будто взвешивая сказанное, прикидывая что-то про себя.
– Ладно, – произнесла она после паузы. – Пойдемте.
Леонард приподнялся и сел:
– Куда и зачем?
– Хочу раз и навсегда положить этому конец, – заявила Джек.
Все трое спустились по лестнице и пересекли внутренний двор. Джек держалась словно мать, которая тащит ребенка в спальню, заглядывает вместе с ним под кровать, демонстративно распахивает дверцы шкафа, доказывая, что никакого монстра там нет и не было. Я не ребенок, хотелось возразить Фрэнки, я могу отличить реальность от фантазии. Да разве Джек станет слушать?
Куда там, она уже подошла к двери соседней квартиры и жмет на кнопку звонка.
– Я пробовала, – пояснила из-за ее спины Фрэнки, которую этот спектакль порядком раздражал. – Никто не откроет.
Подруга, не обратив на нее ни малейшего внимания, позвонила снова, а когда и это не сработало, замолотила в дверь кулаком.
– Джек, – повторила Фрэнки, – никто нам не откроет.
Та в ответ потянулась к ручке двери, и тут уже Леонард, прочистив горло, осторожно поинтересовался:
– Милая, это точно хорошая идея?
Наградив его сердитым взглядом, Джек схватилась за ручку и подергала дверь, но та не поддалась.
– Шпилька у кого-нибудь есть?
Фрэнки запустила пальцы в волосы и извлекла крохотную серебристую невидимку.
– Спасибо, – бросила Джек и принялась за дело.
Поначалу, искренне веря в подругу и ее всевозможные таланты, Фрэнки ждала, что дверь вот-вот распахнется. Но прошла минута, за ней другая, и ее прежде неколебимая вера пошатнулась. Она взглянула на Леонарда, который наблюдал за действиями жены с очевидным беспокойством. Пару раз он даже открывал рот, будто собираясь что-то сказать, но тут же беззвучно закрывал его снова.
Наконец невидимка, не выдержав, треснула.
– Черт, – пробормотала Джек.
– Что ж, – сказал Леонард, – ничего не поделаешь.
– Еще как поделаешь, – огрызнулась на него жена, явно сконфуженная неудачей. – У нас где-то есть ключ, я точно знаю. Спрошу Марию, тогда и посмотрим.
– Что посмотрим-то? – уточнил Леонард, спеша за ней обратно по двору.
Джек смерила его таким взглядом, будто в жизни не слышала вопроса глупее.
– Кто у нас завелся – крысы или соседи.
По досадному совпадению Гилли вздумалось позвонить ровно в тот вечерний час, когда все трое, Фрэнки, Леонард и Джек, сидели в гостиной за бокалом вина (уже далеко не первым) и обсуждали неудавшуюся эскападу. Хуже того, перед самым звонком Джек как раз вспомнила о «новой подруге» и не без ехидства взялась объяснять Леонарду, как невероятно горда успехами Фрэнки. Тот в ответ смеялся и качал головой, а вот Фрэнки встречала каждую колкость потоком отборной ругани.
Она не успела и слова сказать в трубку, а Джек уже догадалась, кто на проводе, и, растянув губы в дьявольской ухмылке, повернулась к Леонарду:
– Это она! – Надсадный сип был, очевидно, призван изображать сценический шепот. – Новая подруга. Точно говорю.
Она бросилась к телефону и попыталась оттеснить отчаянно сопротивлявшуюся Фрэнки.
– Пригласи ее на обед, – зудела Джек у нее над ухом. – Должны же мы познакомиться с этой чертовкой.
