– Да, я думала пойти во «Флориан», это на Сан-Марко. Знаете?
Фрэнки не знала, но честно сказать об этом не рискнула, не желая затягивать разговор. Потому, когда Гилли спросила, устроит ли ее «Флориан», кивнула, записала название кафе и как туда добраться – ни единого названия улицы, одни «налево», «направо» и туманные указания вроде «сверните у аптеки, ну этой, которая с большими витринами» – и обещалась быть там назавтра в одиннадцать утра.
– До завтра, – попрощалась Гилли, и раздались короткие гудки.
Только повесив трубку, Фрэнки задумалась, откуда та раздобыла номер телефона, о существовании которого ей самой стало известно лишь через несколько дней после их встречи.
Наутро Фрэнки проснулась поздно и вынуждена была отказаться от ежеутренней ванны, чтобы успеть в кафе вовремя. Удрученная этим обстоятельством и оттого еще менее, чем прежде, настроенная на встречу, она прибыла к «Флориану» в самом скверном расположении духа.
Дорога заняла в два раза больше времени, чем Фрэнки рассчитывала, – следуя указаниям Гилли, она несколько раз вполне буквально упиралась в стену. В конце концов пришлось, мучительно изъясняясь на чудовищном, колченогом итальянском, спросить у прохожего, и лишь после долгих минут судорожной пантомимы ей удалось отыскать нужную улицу. Она несколько смягчилась, когда, толкнув запотевшую стеклянную дверь и протиснувшись сквозь плотную, разогретую толпу, обнаружила, что, по крайней мере, явилась первой, а значит, есть время выбрать столик и пригладить растрепавшиеся волосы. Впрочем, едва обретенное благодушие таяло с каждой минутой. К четверти двенадцатого официант успел подойти к ней три раза и трижды же был отослан прочь, к обоюдному неудовольствию и досаде. Еще через четверть часа она сдалась и сделала заказ – капучино приготовили недостаточно крепким, а принесли чуть теплым. Подождав еще пятнадцать минут, она попросила счет, не желая тратить больше ни минуты своего времени на особу, которая, очевидно, не слыхала о хороших манерах.
Увидев сумму, Фрэнки побледнела. Еще никогда в жизни ей не доводилось платить столь возмутительную цену за самую обыкновенную чашку кофе. Она слышала, что в венецианских ресторанах порой требуют плату за столик, за возможность сидеть в зале и слушать их знаменитую живую музыку, хотя сегодня никаких музыкантов поблизости не наблюдалось. Но сама Фрэнки предпочитала неприметные места, в которых не водилось ни туристов, ни подстерегавших их ловушек, и потому столкнулась с этим впервые. Она мысленно обругала глупую девчонку за то, что выбрала такое претенциозное кафе, а себя – за то, что согласилась прийти. Надо было слушать интуицию, не пришлось бы попусту тратить утро и бросать на ветер деньги, которым нашлось бы применение получше. Если эта девица снова позвонит, разговор с ней будет короткий.
Погода вконец испортилась, похолодало, дождь усилился, и по пути домой Фрэнки злилась пуще прежнего. Перешагнув лужу, она в очередной раз поразилась такой бесцеремонности – что за нахальство, вытащить из дому чужого человека, вовсе не горевшего желанием приходить, а самой не явиться.
Кому расскажешь – не поверят.
Обходя собор, она вдруг почувствовала, как встают дыбом волосы на затылке. Фрэнки замерла, бросила взгляд через плечо. По площади Сан-Марко, как и всегда, бродили толпы народа. Она скользнула глазами по лицам – тем, что не скрывались под зонтами. Но никого не увидела или, вернее сказать, никого не узнала. Все в порядке, просто пальто промокло, шею тронуло холодом. Глупо быть такой мнительной, не школьница уже.
Вернувшись домой, она стащила с себя мокрую одежду и забралась в ванну, окунулась в обжигающе-горячую воду, с удовольствием наблюдая, как розовеет в тепле кожа. Она глубоко дышала, стараясь выбросить из головы подозрения, до сих пор изводившие ее, и предаться вместо этого мыслям о бокале вина, который можно будет налить себе после ванны, а потом запить чем покрепче, просто чтобы разогнать холод.
Уже через час она позабыла о Гилли.
Глава 4
Выйдя из квартиры, Фрэнки закрыла за собой дверь.
Еще одна дверь звонко хлопнула где-то в палаццо, звук разлетелся по всему двору. Она на мгновение замерла, надеясь наконец увидеть кого-то из соседей. Но прошла минута, за ней другая, а на вершине лестницы, ведущей на вторую половину, так никто и не появился. Разочарованная, Фрэнки стала спускаться; стук ее каблуков гулко разносился по безмолвному палаццо.
Прошлым вечером звонила Джек – обсудить таинственных соседей.
– Слушай, – раздался в трубке ее голос, да так отчетливо, будто она сидела здесь же, в гостиной, – я тут говорила с Марией.
– И? Что стряслось? – спросила Фрэнки, уловив в ее интонации нотку беспокойства. Она украдкой огляделась по сторонам, пытаясь угадать, где сейчас шныряет домработница. Ей вдруг пришло в голову, что Джек, быть может, попросила Марию приглядывать за ней, следить за каждым шагом, а то и за расположением духа. Не потому ли та отказалась взять отпуск? Джек замешкалась, и Фрэнки немедленно заподозрила, что так оно и было.
– Она говорит, во второй квартире никто не живет.
Фрэнки резко рассмеялась.
– Не мели чепухи. Я сама слышала. И, между прочим, в прошлый раз тебе об этом рассказывала.
– Я помню, – вздохнула Джек. – Не знаю, что ты там слышала, но точно тебе говорю, это не соседи. Нет никаких соседей. Может, это крыса была? Не хочу тебя пугать, но они там гигантские. У венецианцев даже специальное слово есть. Пантегана. Так называют именно местных крыс. В любом случае, Мария сказала, что зимой обе квартиры обычно пустуют.
Фрэнки решила не спорить.
– Как скажешь, – ответила она. – Но я останусь при своем мнении, что бы твоя Мария ни утверждала. В соседней квартире кто-то живет, если, конечно, это не крысы свет зажигают.
Теперь, открывая дверь на улицу, она невольно обернулась. Замерла на секунду и вдруг уловила какое-то смутное движение в соседском холле. Фрэнки отошла от двери. Она не взялась бы утверждать наверняка, но было очень похоже, что там кто-то есть, кто-то наблюдает за ней. Всего лишь неясный силуэт за окном, но, подумалось ей, определенно человеческий.
Фрэнки была не из тех, кто верит в призраков, и не из тех, кто пугается теней и ночных шорохов. Одного этого хватило, чтобы она немедленно пересекла двор и с мрачной решимостью вдавила кнопку звонка.
– Есть кто дома?
Ответа не последовало. Фрэнки еще немного подождала – если она угадала и там действительно живут старики, то им потребуется пара минут, чтобы подойти к домофону и ответить. Она снова взглянула в окна холла, ладонью прикрывая глаза от солнца. Никого.
Но еще недавно там кто-то был. Что бы ни говорила Джек, в чем бы ни убедила ее Мария, Фрэнки нисколько не сомневалась, что видела в окне человека. Странно только, что он прячется, особенно теперь, когда его очевидно заметили. Наверное, просто ценит уединение, предположила она, признавая, что в Лондоне и сама не стала бы открывать дверь посторонним. Пришлось напомнить себе, что здесь она посторонняя, всего лишь иностранка, на время остановившаяся в палаццо, а хозяева этой квартиры, быть может, коренные венецианцы, которые живут здесь несколько десятилетий. Неудивительно, что они тайком приглядывают за новой соседкой.
