Вот это несказанно злило.
Умрут. Не умрут.
Истерить-то зачем? И главное, отделаться от девицы не получалось. Остальные тоже помогать не спешили, стояли, сидели, глядели и слушали превнимательно. Тоже забаву себе нашли, чтоб их…
Наконец степнячка вздохнула.
Посмотрела куда-то за спину Ричарда и убрала руки.
– И-извините, – сказала она и призналась зачем-то. – Вообще-то я лошадей боюсь.
– Чего их бояться? – удивилась ладхемка и, поднявшись с места, подошла, чтобы протянуть изящный флакон. – Нюхательных солей не желаете ли?
– З-зачем?
– Маменька учила, что, если кого очень охота становится по голове хряснуть, надобно солей понюхать. Они так смердят, что желание пропадет сразу. Ну и при обмороке полезны.
Степнячка флакон понюхала.
Соли и вправду смердели, она и скривилась.
– Я не собираюсь в обморок падать.
– Вот и хорошо, – Ричард подумал, что если поискать, то демоницу найдет. Далеко она вряд ли ушла. – Если вы чувствуете себя…
– Мне надо поговорить с вами, – перед ним встала Мудрослава Виросская, пусть слегка бледноватая, но преисполненная решимости. – Это очень и очень важно!
– И подождать не может? – с тоской уточнил Ричард.
– Нет.
– Тогда…
– Я возьму свою сестру.
– Сестру?
– Двоюродную. Но она мне как родная, – Мудрослава подхватила под руку рыжеволосую девицу, которая слабо пискнула, но сжалась под строгим взглядом. – Идемте. И это действительно очень и очень важно.
Важно.
Пусть так. Но до чего же не хотелось… отправить их всех по домам? Сказать, что жениться передумал? Что молод он слишком? Что осознал свою неготовность к шагу столь ответственному? Что… что-нибудь еще?
И дары послать.
С послами.
Побогаче.
– Дело в том, – смущаться и притворяться слабой Мудрослава Виросская не стала. Она опустилась на стул и поморщилась. – Слабость какая… это нормально? Хотя, не важно. Так вот, дело в том, что мы… точнее я, получается… в свите приехал чернокнижник.
– Уверены?
– Нет, – она покачала головой. – Мой брат… государь Вироссы подозревал этого человека в богопротивных умениях. А еще в том, что он травит моего брата дурманом. И не только его, но и весь двор.
– Это вряд ли.
– Почему? – возмутилась рыжая.
– Потому что очень уж много дурмана понадобится. Да и зелье это само по себе изготовить непросто, не говоря уже о том, что длительный прием его имеет обыкновение влиять на разум. Люди попросту сходят с ума. А массовое помешательство всяко не осталось бы незаметным.
– Тогда… как?
– На чем была основана его уверенность? – новость была неприятной, но не сказать, чтобы Ричарт обеспокоился.
– Он… встретил одну ведьму…
– Бабушку, – встряла рыжая. И эти двое обменялись быстрыми взглядами. – Мою. Твою… тьфу, троюродную. Моей матушки сестрицу дальнюю, а она уже…
– Короче, – обрезал Ричард, не слишком желая вникать в хитросплетения родословной виросского государя.
– Ну она и сказала, что замороченный он. И разморочила.
– От дурмана не так просто избавиться, – Ричард припомнил, что читал по этому поводу. – Зелья на основе дурмана тем и опасны, что сложно и правильную дозу рассчитать, и вывести из организма. И уж тем более это вряд ли под силу… кем ваша бабушка является?
– Знахаркою.
– Знахарке. Возможно, речь идет о чем-то другом… – он задумался, припоминая, что знает вообще о зельях. А знал он не сказать, чтобы много. Это к Ксандру надо бы, он бы сказал точнее. – Есть зелья, которые… не дурманят, но делают человека податливей. Уступчивей. Или усиливают самого чернокнижника, но…
– А это?
Синий камень на тонкой цепочке. Цепочка хрупкая, едва толще волоса. А камень глубокого цвета, так и просится в руки. Но трогать его Ричард не стал.
Мудрослава рассказывала. К слову, спокойно, деловито даже. И все же рассказ получился смятым.
Ричард молча убрал камень в шкатулку.
– Что это? – поинтересовалась Мудрослава. – И… и это из-за него мой дар проснулся?
– Пока сложно сказать, – от камня тянуло тьмой, правда, след был слабым, едва уловимым. Но был. И такой характерный, тяжелый. – Если позволите, я оставлю эту вещь… её лучше не касаться. Что до вашего дара, возможно… возможно зелье, которое вам давали, его подавляло. Было ли это прямым действием или побочным… но здесь весьма своеобразный фон, потому многие чары внешнего мира теряют свою силу. Добавьте прикосновение к тьме, и вот получилось.
– Получилось, – мрачновато отозвалась Мудрослава и потерла висок. – Только… теперь что? Я так и буду… проваливаться? Становиться? Обращаться? Как это вообще называется? Это можно как-то… контролировать?
– Можно. Я дам вам книгу о… о тех, кого называли Повелителями Разума. Конечно, там скорее воспоминания, отдельные факты, но, возможно, вы найдете для себя что-то полезное?
– Не сомневаюсь.
– В таком случае… что касается другого дела, то я бы советовал вам пока оставаться в собственных покоях. Сослаться на слабость или вот болезнь внезапную…
– Может, просто его… того? – предложила Яра, задумчиво пожевывая кончик косы. Коса была рыжей, тощей и растрепанной.
– Я бы предпочел наблюдать. Поставлю пару легионеров. Они умеют быть незаметными. Вы правы в том, что этому человеку что-то здесь нужно. Что именно? И не связано ли это с… тем, что происходит в замке?
– А что происходит? – тут же встрепенулась рыжая.
– Пока не понятно, – Ричард отвел взгляд и… и тут с улицы донесся вопль.
Такой душераздирающий, протяжный, почти звериный. От крика этого вздрогнула и виросская принцесса, и рыжая её сестра, да и сам Ричард.
– Что там за…
Запах.
Первое, что Ричард ощутил – это острый едкий запах крови. Потом уже он увидел и тело девушки, лежавшей на земле. И платье её светлое, почерневшее на груди. И Легионеров.
Демоницу, которая пряталась за ними.
Кровь.
Кровь в свете огней казалась почти черной.
– Убили! – очередной визг разрезал ночь.
– Тихо всем, – рявкнул кто-то.
– Это она… она все! Она убила! – женщина в пышном платье и белом парике вытянула руку, указывая на демоницу. – Поглядите же! Она в её крови! И сказано было, что явится тварь в обличье человеческом! И понесет она смерть да разрушения! И станет истреблять невинных!
