Мудрослава оглянулась. То есть тварь. И Мудрослава с нею. Там, по за стеной, виднелся лес, но вдали. Он словно опасался приближаться к проклятому месту, выпуская редкие дерева, да и те вырастали махонькими, тоненькими да чахлыми.
Стену же обвивали темные плети то ли плюща, то ли винограда.
– Вперед, – Мудрослава подтолкнула тварь своей волей.
И подумала, что если так, если чувствует она себя отдельно от этого создания, кем бы оно ни было, то сама Мудрослава не превратилась. А что тогда произошло? Камень? Она слишком долго его держала и… и что теперь? Где она? Верно, там, в саду. Лежит где-нибудь на дорожке… хотя нет, Яр не позволит ей вот так разлеживаться.
На помощь позовет.
Только чем ей помогут? Раньше надо было искать помощи. Раньше. А теперь как бы поздно уж не было. Тварь, послушная воле, потрусила. Она шла, как-то неловко переваливаясь с боку на бок. Крылья, прижатые к спине, мешали.
Да и стена была неровною.
Где-то кладка обвалилась. И Мудрослава услышала искры жизни, скрытые там, в глубинах камня. Эти искры беспокоили тварь, и она нервно дергала хвостом, отчего теряла равновесие и едва не падала.
– Тише, хорошая моя… или хороший? Я уж не знаю.
Девочка.
То есть, женщина. Тьфу, и кобылой не назовешь, как и по иному. Тварь-то… главное, что женского роду. И добралась до самого края стены. Там, дальше, виднелся черный провал, оплавленный будто. И от него тянуло недобрым.
Тварь зашипела.
И попятилась.
– Хорошо, хорошо, – поспешила её успокоить Мудрослава. – А вперед можешь?
Тварь молча распахнула крылья. Мощные лапы оттолкнулись от стены, и тело распласталось в воздухе. Правда, полет был недолог. Он завершился на крыше здания.
Что это было?
Дом? Или что-то иное? Несколько этажей. Провалившаяся крыша, сквозь которую тянет сыростью и плесенью. Остатки колоннады. И даже мутное зеркало старого пруда. К нему-то Мудрослава и отправила тварь. С каждым мгновеньем та подчинялась все более охотно, будто признав за Мудрославой право управлять. Ниже.
И еще ниже.
Когти цеплялись за трещины и выбоины. Длинный хвост скользил по стене, сбивая каменные уступы. Кожистые крылья нервно подергивались, но все же тварь спустилась.
И двор показался тесным.
И… и какого же она размера-то? Пруд для нее – странно, конечно, что он еще не высох – лишь плошка. Тварь потянулась было к зеленой воде, но фыркнула. Запах был гнилостным и неприятным.
Но вот…
Мудрослава закрыла глаза. И тварь с нею.
Открыла.
Повернулась одним боком.
Другим.
В зеленоватой глади отражался… дракон?
Глава 20
Где оживают воспоминания и появляются новые вопросы
«Приворотные зелья бывают разные, но большею частью они пробуждают в душе не любовь, а низменную страсть или же вовсе похоть. Тако же они дурманят разум, отчего человек делается излишне ревнив к объекту своей страсти, а еще гневлив без меры, что зачастую приводит вовсе не к тем результатам, коии ожидает заказчик. И оттого разумно перед тем, как соглашаться на исполнение подобного заказу, брать расписку, ибо в ином разе через год или даже раньше того женщина, желавшая любви, обвинит вас же в том, что сия любовь вовсе не такова, как ей мечталось».
«Большая книга ведьмы, часть первая, посвященная людям и пониманию их».
Ричард молчал.
Было… пожалуй, обидно. Замок ведь мог показать и ему. А он взял и… как будто предал. А еще демоница смотрит… нет, не с жалостью. Хорошо, что не с жалостью. Жалости он бы не перенес. А так в темных глазах её видится печаль.
И тошно.
Надо что-то сказать. Или не надо? Встать и уйти. Он ведь в своем доме.
В своем праве.
В…
– Я плохо помню его, – признался Ричард, потерев пальцами переносицу. Нос зачесался. – Это тоже странно, если подумать. Матушки не стало, когда мне было одиннадцать.
– Мне… жаль.
Наверное.
Или нет? Демоны притворяются. Демоны выискивают слабости, чтобы потом использовать их против людей. Демоны…
Что вообще он знает о демонах, если не из книг?
– Отца не стало позже. Но я все одно плохо его помню. И это не нормально, – он сжал голову в ладонях. – И главное, почему раньше мне это не казалось не нормальным?
Вопрос.
И вопросы множатся.
Как получилось, что…
– Не спеши, – мягко произнесла демоница. – То, что я видела… понимаешь… точнее я вот ничего не понимаю, но это как-то связано. Все связано. Та девушка, про которую ты рассказывал. И произошедшее в замке. И потом, позже… зеркало.
– Зеркала опасны.
– Да уж, поняла, – она поежилась и протянула руку. – Пойдем.
– Куда?
– Не знаю.
Рука её лежала на столе. Бледная. Тонкая. С черными когтями и запястьем, на котором проступали темные ниточки сосудов. И отчаянно хотелось прикоснуться к этой руке.
Взять её.
Поднести к губам. Согреть. Из-за бледности кожи казалось, что демоница мерзнет. И… И Ричард решился. Осторожно тронул пальцы. И когти тоже.
– Острые, – сказал он.
– Извини, – она вдруг смутилась.
Нельзя верить демонам.
Нельзя.
Людям тоже. Тогда кому можно?
– Нет, просто… ты первый демон, которого я вызвал. И не только я… и наверное, ты права. Сидеть тошно. Хочешь, я покажу тебе башню?
– Хочу.
– Даже не спросишь, какую?
– А мне это надо знать?
– Понятия не имею.
Отпускать её руку не хотелось. И Ричард позволил себе не отпустить. В конце концов, и у него могут быть слабости.
А наверху гулял ветер.
Эта башня, самая дальняя из всех, и стояла-то словно наособицу. Тонкая, будто спица, с темною крышей и совершенно несуразным, каким-то кружевным флюгерком. Флюгер изображал птицу с расправленными крыльями и неестественно-длинным хвостом. Некогда хвост был позолочен, но теперь от позолоты остались лишь искорки.
Ричард сделал глубокий вдох.
Дышалось тут, наверху, легко. Ветер пах морем и снегом, и будоражил душу. Почему-то хотелось то ли кричать, то ли плакать, пусть последнее было вовсе нелепо.
Недопустимо.
– Красиво, – тихо сказала демоница, а Ричард понял, что так и держит её за руку. Что и отпускать-то не хочется, что сама эта рука будто спасение.
