Он Повелитель Тьмы. Он…
– Бездарь. Ошибка, – голос твари хлестал жестко. А сама она улыбалась. И двигалась. Так мягко. Крадучись. И когда огненный хвост демоницы стеганул по рукам, тварь лишь рассмеялась. – И ты тоже… недодемон и последний из проклятого рода… забавно.
Стрела вошла в плечо твари, но та легким движением руки выдернула её.
Ни капли крови…
Откуда кровь у отродья тьмы?
Оскал.
И надо ударить… тело… нет, плоть – это лишь оболочка. Ричард усмехнулся. А потом поднялся, вытер кровящий нос – вечно он подводит – и сказал:
– Дочь, стало быть… может, подскажешь, где её искать?
– А ты так и не понял? – тварь остановилась, широко осклабившись.
– Поясни дураку, сделай милость…
У неё черные глаза. Тьма… та самая тьма, которая знакома с малых лет. Только сейчас она не пугала. Совершенно. И Ричард чувствовал её, слышал.
Понимал.
А она понимала Ричарда.
– Там же, – бледные губы разомкнулись. – Где и всех. Угадаешь, чье лицо она примерила на сей раз?
Тьма потянулась к Ричарду.
Коснулась его.
Впиталась в кожу. Она была такой… родной. И радовалась встрече. Тварь же не сразу поняла. Она стояла и улыбалась.
Ричарду.
И… и кажется, он мог бы вспомнить. Если бы захотел. И наверное, нужно было вспомнить. Хотя бы, чтобы понять, что произошло тогда.
Раньше.
И кто виноват.
И…
Тварь все-таки сообразила. Древней она была. Опытной. Крик её отразился в стенах. Взметнулись руки. Взлетели, смыкаясь над головой, и опали бессильно. Да и сама она рухнула на пол, чтобы рассыпаться грудой пепла. И только завоняло, резко так, мерзко.
Ричард не выдержал, чихнул.
– И-извините, – сказал он, вытирая нос рукавом. Все-таки надо что-то с этим делать.
– Да ничего, – Светозарный подал руку легионеру, помогая подняться. – А… что ты сделал?
Он подошел к телу. От твари остались иссохшие кости, слегка припорошенные пеплом. Наклонившись, Артан поднял меч, примерился и одним движением перерубил шею. Круглый череп откатился в сторону, чтобы вновь же быть разрубленным.
– Я… не очень специалист, – сказал извиняющимся тоном Светозарный. – Но так мне как-то… спокойнее, что ли.
– Тело. Её тело было неуязвимо, – Ричард почувствовал на переносице теплую руку. И крылья обняли, словно утешая. – Но не душа. А тело без души существовать не может. Душа же её давно пропиталась тьмой.
Он поднял руку, глядя на неё и тихо добавил:
– А я все-таки Повелитель Тьмы. Вот и позвал её. Тьма ушла. А то, что осталось… слишком мало осталось, чтобы удержаться.
– И… что мы дальше делать станем? – демоница убрала крылья.
А жаль.
Красивые.
Ричард вздохнул и ответил:
– Искать… и ты права, им больше негде быть, кроме как в Мертвом городе.
Вместо эпилога
Брунгильда сжимала рукоять секиры. Крепко. И стояла. На твердом. Ухало в груди сердце, но страх сменился злостью.
Попалась!
Как же…
Под ногами клубился туман. И серая муть была до боли знакомой. Куда ни глянь, всюду одно и то же, но… надо успокоиться.
Путь.
Раз уж у нее дар имеется, то самое время ему ожить.
Ну же…
В тот, прошлый раз, она отыскала дорогу, а ныне…
Где-то в тумане раздался плач.
И Брунгильда хмыкнула, пристроив секиру на плече. Бежать на помощь она не собиралась, но вот… вот под ногами сама собой вытянулась тонкая тропка. Стало быть, дар? Или еще одна ловушка. Не ступишь – не узнаешь.
Брунгильда ступила.
Первый шаг дался с трудом. Второй уже легче. Третий… и четвертый.
– Чего ревешь? – спросила Брунгильда, увидев впереди тень. Тень была до боли знакомой. Вот она отняла руки от лица.
– Ты!
И прыгнула навстречу да так споро, что Брунгильда и секирой взмахнуть не успела. Тень, обернувшись Летицией Ладхемской повисла на шее. Правда, может, и не она.
– Боги, я так перепугалась! А мы тут… тут… и представляешь… – она что-то там говорила, а Брунгильда слушала краем уха, раздумывая, что, наверное, эта все же настоящая.
Откуда?
Да просто… чуялось так.
– И эти потерялись, – пожаловалась Летиция Ладхемская, окончательно успокаиваясь. – А еще мы не успели рассказать.
– О чем?
– О том, что чернокнижник – женщина!
– Вот… – Брунгильда огляделась. Туман не поредел, но тропа под ногами уводила куда-то вдаль. – Думаю, это самая меньшая из наших проблем. Идем.
– Куда?
– Туда, – она махнула рукой. – Раз уж дорога… глядишь, и выведет.
Вывела.
К Ариции Ладхемской, которая не рыдала, но просто сидела, то ли на камне, то ли на клочке тумана, перебирая серую муть пальцами.
– Мягкая, как шерсть, – сказала она. – А вы тут тоже…
– Тоже, – согласилась Брунгильда.
– И я вот… заблудилась.
– Ничего, как заблудились, так и найдемся… ежели все вместе.
Тропа не спешила исчезнуть. Более того, теперь она стала словно бы шире. И вовсе на дорогу походила… точно, на дорогу. Хорошую такую. На Островах таких не было. Широкая. Камнем мощеная. И столбы стоят, высоченные.
– Знаешь, – задумчиво произнесла Летиция Ладхемская. – Это все становится… пожалуй… более материальным, что ли?
Туман же побелел.
И поредел.
А дорога… любая дорога куда-нибудь да выведет. И Брунгильда бодро зашагала вперед, не оборачиваясь на хрупких ладхемок – хотя вот было в душе что-то этакое, недобренькое, что уж теперь-то они поймут. Знать бы еще что…
Теттенике сидела на обочине, задумчиво выплетая венок из неестественно огромных роз. Те щетинились шипами, но пальцы Теттенике как-то умудрялись не касаться шипов.
– Долго вы, – сказала она с упреком. И поднялась. А потом надела венок, который сомкнулся и превратился в корону.
Вот ведь.
– А эта где? – Брунгильда погладила секиру, успокаиваясь. – Мудрослава?
Теттенике молча указала вперед, туда, где сквозь зыбь тумана проступали очертания города. И не ошиблась. Мудрослава Виросская обнаружилась перед воротами. То есть, некогда это были ворота и преогромные. Через такие и пара кораблей пройдет. А самое странное, что стояли они словно наособицу. Стены-то не было.
