Странности не кончаются. Хозяин кабинета выпрыгивает из кресла. Поворачивается лицом к портрету президента, спиной к посетителям. Изо всех сил зажимает ушам ладонями. Вместо приветствий – от потолка и стен отражается громкая скороговорка.
– Что бы не случилось, это не в моей компетенции! Обращаетесь к Сречину! Что бы не случилось, это не в моей компетенции! Обращаетесь к Сречину! Что бы не случилось, это не в моей компетенции! Обращаетесь к Сречину!
Миха чувствует себя не в своей тарелке. Он до чертиков боится, что вот-вот станет свидетелем очередного криминала. А еще хуже – участником. Однако же, Нона Викторовна сидит в кресле закинув ногу за ногу. И со скучающим видом рассматривает собственный маникюр.
Чиновник оборачивается. Видит, что посетители всё еще в кабинете – и в его выступление добавляются новые куплеты.
– Пожалуйста, уважаемая госпожа Иванчук, ничего не говорите! Я не желаю ничего знать! Пожалуйста, все вопросы – по линии Сречина! Это не в моей компетенции! Повторяю, не в моей! Пожалуйста, обращайтесь к Сречину! Приятного дня, дорогие мои земляки, был рад вашему визиту!!!
Спутница Сомова вздыхает. С отсутствующим видом отрывается от ногтей, и разглядывает портрет президента.
Чиновник голосит и голосит. Пытается донести до посетителей, что они явились не по адресу. Минут через пять, поняв, что роскошная дама и долговязый юнец даже не собираются покидать кабинет – он, как ни в чём ни бывало, опускается в кресло. Откашливается. Поправляет галстук. Протирает очки. И начинает говорить. В его голосе звучат укоряющие интонации. Без всяких прелюдий, он нападает на Нону Викторовну.
– Вам, госпожа Иванчук, должно быть стыдно сюда являться. После всего, что вы устроили! Немыслимо! Убить действующего директора школы, заслуженного педагога Российской Федерации! В преддверии выборов, когда все силы Администрации направленны на улучшение общественно-политической ситуации – мы получаем от вас очередной подарок! Два трупа! Море крови! Четырнадцать свидетелей!
Нона Викторовна отмахивается с благодушным видом, словно её журят за опоздание на чаепитие.
– Драгоценный наш Ульян Гаврилович! Вы просматривали мой отчёт? Это целиком и полностью вина «Ордена Зари». А теперь к делу. Моему ученику нужен доступ во Второй Пищевой Реактор. Он новоприсоединенный пожиратель. Вот справка.
Чиновник даже не смотрит на бланк с синей печатью. Сухоносов – обладатель десятого дана в системной бюрократии. Девиз его школы кунг-фу – «как бы чего не вышло». Его коронная техника – «уклонение от любой ответственности». Он изображает удивление, недоумение, возмущение. И снова обрушивается на даму напротив.
– Госпожа Иванчук, это переходит все границы! Вам мало убийств в общеобразовательном учреждении!? Вы взялись присоединять воющее мясо к собственным ученикам?! Пожалуйста, обращайтесь к Сречину! Ваши действия за гранью любых моральных норм! Ваша ситуация вне моей компетенции!
– Перестаньте, Ульян Гаврилович. Ну что вы такое говорите? Присоединение устроил «Орден Зари». Я лишь пытаюсь облегчить ситуацию. Направить юношу, понимаете? Направить, как учитель, как педагог.
– Орден! Снова орден! У вас на всё один ответ! Я вам ничего не подпишу! Слышите? Ничего и никогда! Пожалуйста, работайте по этому вопросу со Сречиным!!!
***
Перепалка набирает обороты.
Училка взывает к ответственности и необходимости.
Чиновник мастерски парирует, ловко управляясь с категориями из области закона и морали.
Миха бледнеет, ёрзает на стуле, косится на дверь. Дни, проведённые с Ноной Викторовной, научили его, что любая суета, любое недопонимание, любой шум – непременно заканчиваются разматыванием потрохов. Однако же, шум и гам стихают. Роскошная дама применяет тактику, уже знакомую Сомову по урокам экономики. Она ставит локоть на стол чиновника и наклоняется, демонстрируя волнующий разрез. Совершенно некстати, Миха ощущает железобетонный стояк. А коварная бестия обращается к Сухоносову самым игривым тоном.
– Дорогой мой Ульян Гаврилович, ну зачем вы снова о Сречине? Вы же знаете, с военными невозможно достичь взаимопонимания, найти общий язык. Генерал Сречин – совершенно бесчувственный, неинтеллигентный человек. Кстати, шикарно выглядите. Очень импозантно смотритесь в этом своём пиджаке.
Увы, стрелянного воробья на мякине не проведёшь. Сухоносов перестаёт вопить, но в его голосе появляются стальные нотки.
– Госпожа Иванчук! Ваши женские штучки со мной не пройдут – я единоросс! Я в Единой России с две тысячи второго года! Я принципиальный, убеждённый единоросс!
Снова доводы.
Снова аргументы.
Снова прения на повышенных тонах.
Миха сопит, нервничает, холодеет – и твёрдо знает, что с минуты на минуту трехцветный флаг покроется кровавой кашей.
Глава 25
Сухоносов был стоек, последователен, неумолим.
И потому продержался минут десять, пока Нона Викторовна не нанесла удар ниже пояса. Разъярённая покровительница Сомова пообещала чиновнику «писать, стучать, дёргать и теребить по партийной линии, пока вы не взвоете». А еще «всеми силами саботировать ваше очередное переизбрание».
Взвесив зло меньшее и зло большее, серый пиджак взялся за работу. Секретарь распечатала бланк. Сухоносов отпер сейф. Достал печати. Не переставая возмущаться, принялся шлёпать по документам. Оттиск с двуглавым орлом. Оттиск с гербом Кривограда. Оттиск со словом великим и громогласным – «Утверждено».
Покончив с подписями, чиновник разродился напутствием для Сомова.
– Итак, комиссия в моём лице рассмотрела ваше обращение, и, руководствуясь положениями протокола об организации спецпитания для отдельных категорий граждан Российской Федерации, проживающих на территории Кривоградской Области, постановила… ладно, пропустим официальную часть. Держите своё постановление. Но знайте, молодой человек – гражданка Иванчук вас до добра не доведёт! Как вас только угораздило? Нет, нет, не отвечайте. Просто фигура речи, ничего не желаю знать. А вы, госпожа Иванчук, забудьте дорогу к моему кабинету, пожалуйста, убедительно вас прошу. До свида… нет, нет! Давайте уже распрощаемся, раз и навсегда!
Через пять минут Сом и его спутница оказались на парковке.
Именно тогда, обернувшись на серую громадину Кривоградской Администрации, Миха впервые почувствовал, что с родным городом происходит что-то… ненормальное? Неправильное?
Последние дни он плыл по течению, боясь думать о том, какого чёрта творит Нона Викторовна. И кто она такая. Монстр? Убийца? Человек? Красотка с милой сердцу диетой? Обладательница самой прекрасной задницы на планете? Словно мало было тревог, словно мало злоключений – выбравшись из кровавой мясорубки, он стал частью странной рутины. Объектом непонятных медицинских, канцелярских, и бюрократических процедур. Врачи. Чиновники. Вилка в заднице. Справки. Постановления. Печати. Подписи. Зачем? Почему? Доколе?
