Никита оказался единственным, кто не побоялся вступить в неравную схватку с этими пиратами музыкального мира, тем более что терять ему всё равно было нечего. Он быстро навёл справки и узнал, что права на песню присвоила себе одна крупная звукозаписывающая компания под руководством влиятельного бизнесмена, человека, чьё имя в определённых кругах даже произнести вслух было небезопасно, не говоря уже о том, чтобы с ним судиться. Но даже это Никитоса не остановило. Не то, чтобы он слишком любил всякую попсу, просто, по его же собственному признанию, именно в тот момент в нём проснулся охотничий азарт.
Суд они всё-таки выиграли. Хоть знающие люди и шептали ему, что это невозможно, и что нужно быть совсем отмороженным, чтобы пойти против… т-с-с-с!.. Те же знающие люди потом с язвительной усмешкой говорили, что ни за что этому выскочке без роду, без племени, не удалось бы провернуть такое дело, не приди ему на помощь другой влиятельный бизнесмен, бывший с первым бизнесменом в давнишних непреодолимых контрах. Может, оно и было так, а может, и нет. Завистники были, есть и будут всегда, Никита об этом знал, поэтому все досужие разговоры и сплетни на свой счет стойко игнорировал. В конце концов, справедливость ведь восторжествовала, а что ещё нужно? Суд не только вернул автору песни его права, но и присудил звукозаписывающую фирму выплатить пострадавшей стороне неустойку в размере трехсот тысяч рублей.
"Пострадавшая сторона" от радости едва не съехала с катушек. Ни в одном самом заоблачном сне бедолаге не могло бы присниться, что корявый стишок, написанный поутру с большого бодуна на обратной стороне конверта из-под каталога "Мир развлечений", и положенный на музыку, сочинённую тут же, на коленке, принесёт ему такой доход… Да-да, по иронии судьбы, хитом стала вовсе не та песня, которая была выстраданной, знаковой, и всё такое, а как раз наоборот. Жизнь порой преподносит нам сюрпризы оттуда, откуда не ждали. И, к слову, в ходе расследования выяснилось, что никакого Г.Н. Будищева на самом деле никогда не существовало, а история эта долго ещё перемывалась в московской музыкальной тусовке на разные лады, обрастая всё более и более невероятными подробностями.
С той поры дела у Никиты пошли в гору. Молодым дарованием заинтересовались, перетянули его в Москву и предложили место в ЛНА
3, а это уже были совсем другие возможности. Гордеев-младший снял квартиру в спальном районе, начал потихоньку обрастать знакомствами, приобрёл чёрный внедорожник BMW, и в родной Краснокаменск наезжал теперь по праздникам.
******
– Он прекрасен… – повторил Никита и нарочито громко вздохнул: – Как жаль, что это ты не обо мне.
Прозвучало прямо, как песня. В голове даже заиграл полузабытый незамысловатый мотивчик: "Как жаль, что это ты не обо мне…". Или там были какие-то другие слова?..
– Слышишь меня? Ало, ало! Земля вызывает Алану!
– Что? – Алана вздрогнула, вырываясь из своих мыслей. Кажется, она опять что-то пропустила?
– Я говорю: с днём рождения тебя, старушка! С последним нормальным юбилеем в жизни.
– Спасибо, Никит! Я…
– Ты хотела спросить: почему с последним?
– Нет, я ничего такого не хотела. Я…
– Нет, хотела! И не спорь со мной, он прямо таки застрял между строк, этот огромный жирный вопросительный знак. Слушай, ну ты же понимаешь, что в следующий ближайший юбилей тебе уже стукнет двадцать пять. Целых двадцать пять лет! Ты знаешь, что это означает?
– Дай-ка подумаю, – Алана почесала правую бровь. – Сложно, конечно. С меня начнет сыпаться песок?
– Почти. Ну, в общем-то, люди в двадцать пять – это практически поголовно законченные инвалиды. Посмотри на меня! То бок колет, то башка трещит с похмелья, то кости ломит на погоду. А ещё – чуть не забыл – все знакомые бабушки при встрече хором вопрошают: "Ты рожать-то, когда собираешься? Часики-то тикают!"
Последнюю фразу Никита произнес противным фальцетом. Она всё-таки не выдержала и захихикала сквозь стон:
– О, нет! Только не это.
– Это, это, – заверил Никитос. – Они не оставят тебя в покое, можешь не сомневаться. Есть только один вариант избежать кошмара – родить до двадцати пяти.
– Я не могу, – ответила Алана. – Полину хватит удар.
– Плевать на Полину! Ты думай лучше, где будешь искать достойного кандидата на роль производителя. Рожать от кого попало – тоже, знаешь, так себе затея. Рожать надо от умного, красивого и здорового, да, желательно, ещё и богатого. Заметь, себя я не предлагаю, хотя-а…
– Никита! Прекрати!
В трубке раздался натужный булькающий звук. Вот в таком русле в последнее время и протекали почти все их разговоры. Ни о чём, хиханьки да хаханьки. Никита старался её рассмешить, иногда ему это удавалось. Иногда ей даже удавалось остроумно парировать в ответ. Но всё это было не то. Хорошо, конечно, что он просто есть в её жизни, но порой Алане казалось, что Никита по-прежнему видит её десятилетней девочкой, за которой отец поручил ему "присматривать".
– Ладно, ладно, – пробулькала трубка. – Не психуй. Я ведь просто пытаюсь вызвать положительные эмоции у царевны Несмеяны. А если кроме шуток, какие планы на сегодня? Только не говори мне, что опять плесневеешь в одиночестве и разрываешься между двумя лучшими кавалерами: телевизором и компьютером?
Алана молчала, наматывая на палец телефонный провод, и повторяла себе, что вообще-то Никита хороший человек и верный друг и, наверное, по-своему заботится о ней. Наверное.
– Чего молчишь, старушка? – спросила трубка. – Я всё-таки угадал?
– Ты очень догадливый и смекалистый, – грустно улыбнулась Алана.
– Продолжай. Я люблю, когда меня хвалят.
– А ещё ты трепло и бабник. Балаболка. Жуткий сноб. И пьяница. Э-э-э… Кажется, ничего не забыла?
– Так-так, – фыркнул Никитос. – Ну вот, наконец-то! Узнаю свою старушку бабАлану, подругу дней моих суровых. Эх-х, Аленький!.. Чуть не забыл: я же купил тебе подарок. Только вот не знаю, когда теперь смогу выбраться и закинуть. Столько работы навалилось, просто мрак и жуть.
На том конце провода надрывался мобильник. Никита был парень нарасхват.
– Работа? – поинтересовалась Алана.
– Она самая. Слушай, повиси, пожалуйста. У меня тут однозначно важный клиент.
Алана слышала, как её друг отвечает на звонок: "Да, зая. Конечно, зая. Что ты такое говоришь, зая? Как ты могла такое обо мне подумать?" Наконец, Никита вернулся.
– Какие у тебя нежные отношения с клиентами, – она всё-таки не смогла сдержать ехидства.
– Гы… Клиенты бывают разные, – уклончиво заметил Никитос. – А ты ревнуешь?
– Кто? Я? Да не дай бог! – Алана даже руками замахала, забыв о том, что он всё равно не мог её видеть. – Ты с ума сошел, мон шер
4?
