На Балканах действуют всё больше местные, да привлечённые добровольцы из новых немецких подданных. Но и воюют они, по большому счёту, не с турецкой армией, а низкосортными милицейскими и территориальными войсками из балканских мусульман.
Турецкая армия занята на Кавказе да в Персии и пусть такая ситуация продлится как можно дольше. Глядишь, получится забрать у извечного врага южных славян без большой крови, полупартизанскими действиями. Или удержать захваченное, если опираться на реалии.
Запала братушек хватило, чтобы выкинуть турецкие гарнизоны из Сербии, Черногории и Македонии, а на Болгарии споткнулись. Зачистив несколько областей и поняв, что воевать придётся всерьёз, болгары обратили своё взор на Большого Русского Брата.
Эйфория первых месяцев боёв ушла и добровольцы, не забывая розданное русскими трофейное турецкое оружие, всё чаще расходились по домам. Воевать самим… на это они не рассчитывали. Всё чаще славяне поворачивали оружие не против осман, а против соседей-христиан. Другое наречие, территориальные претензии… до серьёзных боёв не доходило, но исподтишка гадили друг другу всерьёз
[262].
Черняев, озлившись, запретил русско-немецкому Добровольческому Корпусу воевать за столь сомнительных союзников. Благо, земель для раздачи добровольцам у турок отбили немало. Добровольцы спешно возводили укрепления, да такими темпами, что даже патриотам Османской Империи из числа мусульман стало ясно – эти не отдадут! И потянулись вглубь Турции беженцы-мусульмане.
* * *
Воспользовавшись передышкой, Черняев лично прибыл на испытание нового вооружения – так, по крайней мере, звучала официальная версия. Скептически настроенный Фокадан считал, что фельдмаршал прибыл в первую очередь для раздела власти. Примерные области влияния хунта уже очертила, но дьявол кроется в деталях.
Испытания решили провести под Петербургом – благо, позиции русских войск там вполне надёжные, фронт держится крепко. Отдалённые выстрелы морских орудий англичан время от времени доносились до Ставки, но глухо, едва слышно.
Экспериментальные партии оружия, взрывчатки и телефонов привезли литерным эшелоном, доставив в одну из национализированных у мятежников усадеб под Петербургом, где и расположилось командование. Фокадан со своими людьми не успел даже помыться с дороги, как его затребовал Бакланов.
– Где этот твой… говорить в который, – сходу начал Яков Петрович, щурясь по стариковски в полумраке конюшни-склада.
– Телефон? Егор! – Кликнул Алекс вахмистра.
Телефоны вытащили и генералы тут же опробовали новую игрушку.
– Слышно, мать твою! – Громко радовался Бакланов, – где ж ты раньше был!? Это значит, на поле боя прямо можно? И что, слышно будет?
Казак бесцеремонно расцеловал Алекса в губы, оделив запахами лука, чеснока, табачного перегара и скверных старческих зубов – традиция из тех, что категорически не нравилась попаданцу.
– Любые ордена… Владимира! Первой степени!
– Погоди ты славословить, Яков Петрович! – Прервал казака пожилой штабной полковник, отложив телефонный аппарат, – испытания провести прежде, да по всем правилам.
– Проводил? – Повернулся Бакланов к Фокадану.
– А как же, – степенно ответил тот, не вставая с тюка сена, – но Анисим Фёдорович прав, прежде испытания, а потом уже об орденах говорить будем.
Более получаса главари хунты баловались как дети, испытывая телефон. Расшалившись, немолодые военные как никогда были похожи на внезапно постаревших, но ничуть не поумневших детей. Выкрикиваемые в телефон нелепые фразочки, детские прозвища коллег и даже не слишком обидные ругательства звучали в усадьбе.
– Атмосфера пионерского лагеря, – внезапно подумалось попаданцу.
Фронтовая модель и правда получилась на диво удачной, многих детских болезней удалось избежать. Неплохая слышимость без гуденья и потрескиванья, прочность…
– Дороговато, – озабоченно сказал Хлудов, осторожно положив трубку, – ты уж как-нибудь поменьше… Я понимаю, прибыль и всё такое, но война ведь сейчас.
– За весь комплект, – обиделся Фокадан, – тут одних проводов… знаете, каких трудов стоит защищённый провод выделать? Такой, чтоб не рвался, да искажений при разговоре не возникало.
– А… извини, – смутился промышленник, – я уж подумал, что за один аппарат.
– За пару! И версту провода, – прохладно ответил Алекс, не принимая извинений. В самом-то деле, заподозрить его в желании нажиться на войне! И это его – человека, который своими поступками не раз демонстрировал бескорыстие!
Герасим Иванович поклонился коротко и отошёл без лишних слов. Фокадан уже знал, что тем самым он взял на себя что-то вроде морального долга и непременно отдаст рано или поздно, причём с процентами.
– Девять комплектов, – продолжил Фокадан, – на большее проводов не хватает. Да, загвоздка именно в них, сами аппараты не слишком сложны. Тридцать шесть комплектов попроще – эти шипеть будут и вообще…
– Понятно, – прервал его Яков Петрович, – испытали уже. Добре… а телефонную станцию грозился сделать? Так, чтоб не напрямую звонить, а разным людям?
– Работаем, – пожал плечами Алекс, – через месяц-другой к испытаниям приступим, а когда выпускать начнём и вовсе сказать не могу. Решил, что лучше у вас будет несовершенная модель, чем вовсе никакой.
– Верно, – согласился Черняев, – а с проводами-то что? В Европе можно их выпуск наладить?
– Ещё проще, чем в Москве, – обнадёжил Фокадан, – понял я тебя, Михаил Григорьевич, сделаю аппараты и человека с ними к тебе отправлю, он наладит всё что нужно.
* * *
Винтовки генералитет встретил куда более прохладно.
– Неплохие модели, но рано сейчас говорить, – вздохнул Бакланов, погладив цевьё понравившейся винтовки, – в Петербурге сколько заводов стояло, все сейчас под англичанами. Что город освободим, в том сомнений нет, но на заводы эти рассчитывать уже нельзя.
– Порушат, – скривившись, сказал попаданец, – понял. Совсем всё плохо?
– Да уж не слишком хорошо. Город грабят подчистую и вроде как даже законно – Революционное Правительство расплачивается с союзниками. Да и не только Петербург, они и Прибалтику всю где не подчистили, там пожгли. Ну сам понимаешь, где морское побережье, там у них сила. Флот в Балтике ныне один – английский.
– Ясно, – кивнул Фокадан угрюмо, – разруха, что б её. Добрая треть промышленного потенциала порушена. В таких условиях и правда не до перевооружения. Взрывчатка-то вам как?
– Прекрасно, – с облегчением сказал Черняев, чувствовавший себя неловко после отказа с винтовками, – испытания ещё будут, но сразу могу сказать – на вооружение принимаем.
