В последние дни красавица не общается даже со мной. Похоже ее так же, как и меня задевает то, что каждую ночь он зовет ее. Оттуда, с диванчика в гостиной, пытается достучаться до нее ментально. Говорит нежности и просит не прятаться, не обижаться, выйти к нему и тогда все будет лучше в нашей жизни.
Не знаю, как мохнатую, но лично меня раздражает тот факт, что она ему нужнее меня. Меня он лишь изредка касается, целует. За это время подарил два букета со сладостями. И все. Полуголые расхаживания в расчет не беру, это провокация, как и мои дефиле в коротких шортиках, и майках с огромным декольте. Он не пытается больше поговорить о нас, о том, как быть дальше. Только целует утром и перед сном, а потом зовет ее. Даже если это только из-за уверенности, что во мне говорит человеческая вредность, такое отношение все равно обидно. Ему не нужна наша любовь с хвостатой. Он ждет ее любви, и чтобы она задавила меня.
Я даже с ней не могу поговорить и узнать, что она думает на этот счет. Судя по такому обету молчания, солидарна. Но одно дело думать, другое – точно знать. Как же все это надоело.
Как по часам в семь ноль-ноль раздался хлопок двери. Мясо еще в процессе приготовления, как раз успеем поскандалить. Пришел, весь такой нейтральный. Что же дома тогда морду держишь, а на людях корчишь великомученика? Ух я тебе сейчас устрою.
– Вкусно пахнет, – зайдя через десять минут в кухню в домашней футболке и хлопковых штанах, принюхался к окружающей обстановке.
– Тебе не достанется, – буркнула в ответ и отвернулась. К горлу подкатила сильная ярость, что еле смогла сдержаться.
– Поль, что случилось? Ты какая-то сегодня дерганная? – опять беззвучно подошел и взял за плечи. От такого жеста мурашки побежали по коже, и протест не стал дремать. Скинула ненавистные сейчас руки и резко повернулась к нему.
– Ты случился. Вот что произошло. Отойди, – толкнула его в плечо и пошла к холодильнику, стараясь скрыть всю нервозность за привычными делами, но он поймал мои руки и заставил остановится.
– Да прекрати ты! – рыкнул на меня, сильнее вжимая в столешницу, что я попой почувствовала, мужчина начал заводиться от этой ситуации. – Объясни толком, что я уже успел снова сделать не так? Пришел в «приличном» виде. Что не так?
– Что не так, сейчас объясню, что не так, – толкнула его попой, чтобы дал пространство.
Спорить не стал, и подняв руки отошел на два шага. Я же в свою очередь сделала шаг от стола, чтобы вид был более устрашающий. Сковородку бы в руки, или скалку, чтобы как в лучших анекдотах. Но под рукой только нож, а это пахнет криминалом. Не пойдет.
– Я жду, – продолжил, скрестив руки на груди.
– А сам не догадываешься? – нога самопроизвольно начала притопывать, выдавая мое нервное состояние.
– Нет, – ну вы посмотрите. Во мне тут фонтаном эмоции брызжут, а он, как удав спокоен.
– Я у Ани была, – даю последнюю попытку догадаться самому пока реально не огрела чем-нибудь.
– И? Если ты хочешь малыша, я не против, это ты артачишься. Больше причин для такого поведения не вижу. Ты за это на меня кинуться готова? – от такого заявления аж дар речи потеряла. Значит ребенок? Маленького ему захотелось, а я артачусь. Просто супер. И это все?
– Это то тут при чем? – вопрос сам слетел с языка, диктуемый внутренним голосом.
– Тогда в чем дело? Я чертовски устал, чтобы гадать, что с твоими тараканами не так.
– Устал он. Вот молодец! А я тут кайфую сижу в клетке. Я в отличии от тебя, паршивца наши проблемы оставляю в этом доме и не выношу их за порог. А ты ходишь такой весь из себя страдалец, что у меня подруга спрашивает, чего мы тут ругаемся? А ничего, что сейчас это первый раз, когда я так себя веду? – все, достал. Я тоже имею полное право быть вспыльчивой и слабой. Женщина я или мужик?
– Не понимаю, о чем ты вообще. Я не знаю, что творится в голове у нашей Луны, и меня это не касается. Я никому не показываю, что творится в нашей семье! – даже прикрикнул на меня в конце. Тут не то, что мохнатая внутри, тут и я сжалась немного от всплеска энергии.
– Да? – только отступать некуда. Нельзя показывать свою слабость. Пора брать себя в руки и отстоять свое мнение.
– Да! – резкий выпад со стороны пары не удивил, ведь эмоции стали зашкаливать у обоих, адреналин стал гулять по венам, а инстинкт самосохранения решил вздремнуть. Очень вовремя, блин.
– Тогда почему вся стая меня ненавидит? Почему я чувствую весь спектр негативных эмоций, направленный в мою сторону, стоит выйти за пределы дома и встретить какую-то самку? – нет, ну точно я с ума сошла, если продолжаю нападки, только сил остановиться нет.
– Я без понятия, на работе держу нейтральное выражение лица и отстранен от других. При Егоре, да, позволяю себе слабость и не отчужденность в эмоциональном плане. Все, – а вот видимо он еще пытается совладать со мной.
Однако это успокоение, что стало исходить от него и в голосе, и в энергетике наоборот растормошило еще сильнее. Захотелось кинуть что-то в стену для выхода эмоций, которые обычно мне не свойственны. Не узнаю себя совершенно. Где спокойная и рациональная Я. Та, которая всегда сначала думает, потом делает? В спячку ушла?
– Какой бедный и несчастный, только посмотрите на него. Вижу я твое несчастье. Чувствую точнее. Каждый день воняешь разными дешёвками. Это по-твоему нормально позволять всяким самкам тереться о тебя при живой паре? Или вы не просто третесь, а тесно-близко утешаетесь? – картинка появилась так внезапно, что захотелось кричать от боли.
Кто знает, может каждый день у него начинается с приятного времяпрепровождения с той же секретаршей, в обед бухгалтер молоденькая, а вечером еще кто-то…
– Так, мне это надоело, – подлетел ко мне и усадил на столешницу, и глазом не успела моргнуть. – Я ни с кем не спал с той ночи. А девки, да в моем кабинете часто бывают женщины и от них сильно пахнет феромонами. Я-то свободный самец. Чисто по законам принадлежности. Так что это твоя вина. Точнее твоей волчицы.
– Не смей все перекладывать на Рыжика. Я тебе глотку за нее перегрызу. Свободен он, видите ли. Что-то Егор себе такого не позволяет. Вот для него слово пара не пустой звук. Он борется за Аню. А ты? Ты чхать на нас хотел с высокой колокольни. Проще же перед самками другими быть отвергнутым, чем со своей быть. Ненавижу, – последнее говорила тихо, но очень жестко, чтобы понял всю степень обиды.
– Я не хочу быть с тобой? Мой волк твою мохнатую не принимает? Ты лицемеришь моя дорогая, я все сделал, чтобы вы нас приняли, а вы две несносные девчонки только нос воротите. Я тоже устал биться головой о стену. Ясно?
И прижался своими губами к моим. Поцелуй был полон безумства и похоти с его стороны и страха от неприкрытой агрессии с моей стороны. Уловив эти противные, липкие нотки он зарычал и начла активно ласкать ноги, грудь. Попытки оттолкнуть были бесполезны. Когда поцелуи перешли на шею, стало проще его отталкивать, но чем сильнее я это делала, тем сильнее он удерживал меня. В какой-то момент он просто распахнул домашний сарафан. На мое счастье он был на кнопках спереди и ничего не порвалось.
