– Даша, – позвала она. Голос прозвучал жалобно и тонко, как мяуканье котенка.
– Мм?
– Ты не трогала мой блокнот?
– Сдался он мне, – фыркнула Дарья. – Я и со своего места разглядеть твой блокнот успела. Ты же с ним в обнимку ходишь.
Катя пропустила мимо ушей очередную подколку.
– То есть ты его вообще не трогала?
– Ни мизинчиком, – подтвердила Дарья. И, заинтересовавшись, уточнила: – Произошло что-то беспрецедентное?
– Мой блокнот кто-то брал и оставил здесь свои каракули, – заявила Катя с надрывом и тут же кашлянула, чтобы вернуть голосу привычный тембр.
– Ты уверена? – Дарья одарила коллегу скептическим взглядом, не разделяя паники. Ее журналистское чутье подсказывало, что ситуация ничем интересным не пахнет. А вот что пахнет, так это кокосовое печенье на блюдечке. – Может, просто записала и забыла?
– Я похожа на сумасшедшую? – обиженно спросила Катя. И хотя Дарья не подтвердила этого, но и от категоричного «нет» воздержалась, оставляя вопрос открытым. Вместо ответа она озвучила еще одно предположение:
– Может, Шурик подшутил? Если бы меня так нагло отшили, я бы тоже разозлилась. И на лбу у обидчика что-нибудь написала бы, а не в блокноте.
– Никаких оскорблений тут нет, – сказала Катя, однако хотела спросить, откуда Дарье известно о вчерашнем разговоре на набережной. Неужели Шурик поведал ей обо всем? Она решила вернуться к этому вопросу позже, а сейчас разобраться с нелепыми правками. – Вот, взгляни.
Катя протянула коллеге блокнот и указала, на что нужно обратить внимание. Иначе эта сыщица будет полчаса разглядывать страницы и искать подвох в каждой букве. «Профессиональная хватка», – сказала бы Дарья; «Дотошность», – подумала бы Катя. Но сейчас коллега молчала и буравила взглядом приписку на полях. Казалось, что от ее взгляда бумага прожжется, и после этого Дарья скажет: «Вуаля! Никакой записи больше нет. Можешь жить спокойно!»
– Глупости, – вместо этого заявила Дарья небрежно, словно мусор в урну бросила. – Разве эта фраза стоит того, чтобы заморачиваться? Если бы тебе оставили угрозы или оскорбления, я бы еще поняла твое беспокойство. А это – буря в стакане. Кстати, Катерина, выпей кофейку!
– Глупости?! Кто-то берет мои вещи, читает личные записи, пишет бессмыслицы, а мне нужно радоваться появлению нового читателя?
– Да что ж ты там такое пишешь! – всплеснув руками, воскликнула Дарья. – План по захвату мира? Древние заклинания?
Оказывается, в копилку невероятных версий о содержимом блокнота добавились любопытные экземпляры. Почему-то в редакции всем было дело до нее. Девочка, не расстающаяся со своим блокнотом, была, по их мнению, чудачкой. Неудивительно, что кто-то решил пошутить.
– Даже если здесь, – Катя потрясла в руках блокнот, – телефонная книга, это никому не дает права брать чужие вещи!
– Брось ты, – отмахнулась Дарья, которую этот разговор успел утомить, – наверняка это просто шутка.
– Значит, у кого-то плохо с чувством юмора. – Катя нахмурилась и замолчала. В любом случае лучшим решением было вернуться к работе. А вечером, когда Шурик заглянет к ним в кабинет, чтобы попрощаться, она прямо спросит, не его ли это проделка.
И все же ситуация никак не оставляла Катю в покое. Странное чувство, поселившееся в ней со вчерашнего вечера, когда она нашла пустую книгу, росло и множилось. Сосредоточиться на работе она не могла. Катя нервно перекладывала вещи, пытаясь отыскать улики, которые мог оставить злоумышленник. Не найдя ничего, она не выдержала и снова обратилась к Дарье:
– Кто-нибудь заходил в кабинет, пока меня не было?
Дарья отвлеклась от монитора и на несколько секунд зависла, вспоминая.
– Никто не заходил, – подытожила она. – Я как раз ходила за новым картриджем, потому что собеседников тут не нашлось.
– То есть ты оставила кабинет открытым?
– Ну конечно! – Дарья всплеснула руками, поражаясь бестолковости коллеги. – А ты видишь здесь что-то ценное? Думаешь, кто-то проникнет сюда и похитит наш увядающий фикус?
– Во-первых, Даша, – стиснув зубы, произнесла Катя, – наш фикус увядает, потому что ты заливаешь его водой! А во-вторых, в твое отсутствие кто угодно мог зайти сюда и взять мой блокнот!
Голос Кати сорвался на крик. Дарья, лицо которой приобрело выражение глубочайшего удивления, застыла на стуле. Но это не сделало ее невидимой, чтобы спасти от рассерженной коллеги.
– Принести тебе водички? – пискнула Дарья в попытке примириться.
– Нет. Я не хочу закончить как наш фикус, – пробурчала Катя, заправляя за ухо прядь волос. Она пыталась привести себя в порядок одновременно и морально, и физически. Но ничего из этого не получалось: щеки по-прежнему пылали, а внутри бушевали эмоции.
Дарья сдержанно хихикнула.
– Ладушки, можешь назвать меня тупицей, – снисходительно предложила она. – Я не подумала, что кто-то в наше отсутствие может прийти и прочитать твои личные записи. Извини. Но ничего ведь катастрофического не произошло? Ты же там не любовный дневник ведешь?
Катя метнула в Дарью гневный взгляд. Очевидно, этот начинающий физиономист всерьез проверяла одну из своих версий и сейчас с прищуром наблюдала за мимикой, чтобы распознать ложь. В самый неподходящий момент кончик носа предательски зачесался. Проклятье! Катя сжала кулаки, чтобы ненароком не совершить изобличающий жест.
– Я бы посмотрела на тебя, если кто-то пришел, слопал все твое печенье и попил кофейку из каждой твоей кружки. В этом ведь нет ничего катастрофического, правда? – с ехидством спросила Катя.
– Да я бы уничтожила этого хама! – воинственно воскликнула Дарья и для убедительности своих слов ударила кулаком по столу. В пустой кружке, стоящей на краю стола, жалобно звякнула ложка.
– Вот видишь, – со вздохом сказала Катя и вернулась к созерцанию страницы с корявым почерком. Но даже под гипнозом блокнот не выдал своего обидчика.
На несколько минут в кабинете воцарилось молчание. За это время Дарья успела глубоко проникнуться проблемой коллеги и мысленно провести независимое расследование.
– Это Шурик, точно тебе говорю! – сказала она шепотом, словно злоумышленник стоял под дверью. А потом с авторитетом знатока криминальных хроник добавила: – Все улики указывают на него. Кому, кроме Шурика, может быть интересен твой блокнот?
Катя согласно кивнула. Она почти не сомневалась, что виновник сидит в соседнем кабинете, читая присланные в редакцию объявления. Представив эту картину, Катя разозлилась и решила обязательно высказать все Шурику. «Казнь» была назначена на послерабочее время, в ожидании которого Катя беспокойно ерзала на стуле и поглядывала на часы. После размышлений она почти уверилась в том, что виноват именно Шурик, ведь обида заставляет людей совершать глупые поступки. А поскольку это был обиженный Шурик, то иных поступков ждать не приходилось.
