Текстовый документ хранил в себе большую статью, которая бы заняла целый разворот. «Цветной разворот», – мысленно отметила Катя. Для нее было важно, что заказной статье выделили главную полосу газеты, тогда как коммунальным хроникам доставалась предпоследняя страница и незавидное соседство с гороскопами. Катя отогнала от себя обиду и сосредоточилась на разгромной статье о депутате Громове. Ирке такой материал всегда удавался, наверное, поэтому она и ходила в любимицах у главреда. Катя пробежала глазами текст и отметила, что он не дописан. Это значило, что Ирка не успела сдать его. «И не успеет», – с этой мыслью Катя безжалостно надавила кнопку Delete. Папка пропала с экрана и призраком отразилась среди удаленных файлов в корзине, а от повторного нажатия клавиши исчезла окончательно. Катина совесть отошла на второй план, вытесненная странным чувством – смесью напряженного волнения и радости.
Несколько минут она просидела перед монитором, разглядывая результаты своей работы и вспоминая, как еще пару секунд назад на этом компьютере была папка с журналистскими материалами, готовыми оклеветать человека. Поддерживая свою легенду, Катя беспорядочно постучала пальцами по клавишам. Изображать набор текста быстро надоело. Решив, что для Шурика такой степени убедительности вполне достаточно, Катя выключила компьютер и встала из-за стола, возвращая стул в исходное положение.
– Спасибо тебе, – сказала она, оказавшись уже у двери.– Рад, если помог, – ответил Шурик, и щеки его тут же зарделись от смущения.
– Исполнишь мою последнюю просьбу? – елейным голоском протянула Катя и не узнала свой тембр. Голос был тягуч и приторно сладок, как карамель. И если самой Кате этот голосок был противен, то Шурика, напротив, покорил. – Не рассказывай никому, что я использовала Иркин компьютер. Она меня ненавидит, а если узнает, что я сидела за ее рабочим столом, так совсем одуреет. Еще и тебе достанется, что пустил меня.
– Я и не собирался никому рассказывать, – в свое оправдание сказал Шурик и почему-то погрустнел. Очевидно, он ожидал услышать другую просьбу, но его мечты не совпадали с действительностью. В этой действительности Катя оставалась холодной и прагматичной.
– Спасибо! – воскликнула она и в следующую секунду скрылась за дверью.
Глава 7
Идеалы и неудачники
Вернувшись домой, Катя первым делом устремилась к компьютеру. Нужно поделиться последними новостями с Ником. Едва текстовый файл открылся, она поспешно набрала: «Я это сделала!» И уселась на стул прямо в пальто и берете, ожидая ответа. Но курсор продолжал безучастно мигать, всем своим видом выказывая равнодушие к происходящему.
Не выдержав и пары минут, Катя снова нарушила молчание: «Привет! Я хочу поделиться с тобой новостью!» Однако и эта фраза не заставила Ника заговорить. Катя напряглась, еще не начав паниковать, но уже чувствуя приближающуюся тревогу. Она сняла пальто и берет, в которых стало жарко до дурноты, и вернулась за компьютер, недоумевая, почему Ник молчит.
Катя предприняла третью попытку начать разговор, но фразы одна за другой разбивались о его молчание, как волны о скалы. Когда-то он оставлял ей множество фраз, пытаясь обратить на себя ее внимание, а теперь они поменялись ролями. Катя взглянула на свои сообщения, с горечью осознавая, что на них никто не ответит. К горлу подкатил комок, и глаза тотчас наполнились слезами – она даже не успела понять, что плачет. Значит, это все-таки была чья-то злая шутка. Экран монитора поплыл и превратился в светящееся пятно. Когда же она вытерла слезы рукавом свитера и вновь взглянула на экран, вместо десятка ее отчаянных посланий на экране была только одна строчка: «Я играл на гитаре, не мог отвлекаться».
Появление Ника вызвало у нее неподдельную радость. Катя взвизгнула и едва не захлопала в ладоши.
– Привет! Я хотела сообщить важную новость!
– Что ты удалила статью, которая тебе не нравилась?
– Откуда ты узнал?
– Так это была моя идея.
– Я же не говорила тебе, какое решение приняла! – Катя в очередной раз попыталась уличить Ника во лжи. Конечно, не верилось, что это книжный персонаж. Ник знал о происходящем в ее жизни так много, что было очевидно: он следит за ней в реальности.
Но, как обычно, книжный персонаж нашел способ выкрутиться.
– Я посмел предположить, что ты послушаешь меня. Когда человек сам обращается к тебе за советом, это значит, что он полагается на чужое мнение больше, чем на свое.
– Ты прав, – сдалась Катя. – Если бы не ты, я никогда бы не нашла в себе смелости сделать это.
– Надеюсь, ты не записала меня в свои подельники?
– А ты боишься, что тебя арестуют, как преступника? Книжного персонажа? В самом деле?
– Это была шутка. Очевидно, несмешная, – написал он, и Катя хихикнула. – Можешь считать, что я просто искал причину применить новое выученное слово.
– Помнится, в университете был один такой тип, который учил какое-нибудь умное слово и потом вставлял его в любое предложение. Особенно он любил «априори» и «де-факто». Забавный парень. – Катя улыбнулась, вспомнив учебные годы и лекции, на которых ей удавалось одну за другой исписывать страницы блокнотов.
– Ты скучаешь по тому времени? – Ник словно бы прочитал ее мысли.
– Пожалуй. У меня такое хобби – скучать по прошлому, – откровенно ответила она.
– Разве это правильно – жить прошлым? Так можно и свое будущее сделать одним большим «прошлым». Оно такое прилипчивое и тягучее, как жвачка – пристанет, так не отцепишься, а не отцепишь – растянешь на всю жизнь.
– А чем плохи приятные воспоминания?
– Вспоминать минуты, когда был счастлив, и жить прошлым – разные вещи. Согласна?
– Возможно.
– Не люблю, когда ты односложно отвечаешь. Сразу кажется, что ты смертельно устала писать сообщения и лишняя буковка, набранная тобой, может стать роковой.
– Это всего лишь значит, что мне нечего сказать.
– Тогда так и пиши, что тебе нечего ответить. В этой фразе хотя бы больше букв! – заявил Ник.
Его рассуждения заводили Катю в тупик: поведение подростка соседствовало с размышлениями умудренного жизнью человека, будто бы в нем одном смешались две абсолютно противоположные личности. Когда ей нужен был совет или поддержка, в Нике включался философ, а в остальное время он был придирчивым и капризным ребенком. Так кто он?
– Откуда ты берешь все эти рассуждения?
– Это весьма сложное явление, которое не поддается описанию. А если и поддается, то ты уснешь от скуки после первой же строчки, – уклончиво ответил Ник. Ему мастерски удавалось уходить от конкретных ответов, используя размытые фразы. Многословие и формулировки запутывали собеседника, создавая иллюзию подробного ответа. Но на самом деле он не говорил ничего существенного – всего лишь умело жонглировал словами.
