Дорога была неблизкая, что предоставило достаточно времени для разговоров и размышлений. Офелия болтала без умолку, рассказывая Дарту о том, как проходили Ярмарочные недели в фамильном доме, когда все их семейство приезжало к дядюшке Джо. Дарт пытался сделать участливое лицо, но получалось неважно. Флориана думала о том, что в суете приготовлений так и не разгадала, что за личность выпала ему на частностях сегодня. Она бы могла определить по одежде, но праздничный образ, собранный на скорую руку, сбивал с толку. Она могла бы понять это по прическе, но сегодня Дарт подражал местным щеголям и выглядел совсем уж непривычно. Его тщательно уложенные, зачесанные назад и покрытые бриолином волосы хотелось взлохматить. В один момент Флори осознала, что неприлично долго разглядывает его, и отвернулась, чтобы следить за дорогой.
Городской пейзаж менялся, как калейдоскоп, – вот только промелькнул край пшеничного поля, как уже начались улочки рабочего квартала, украшенные бумажными зелено-голубыми флажками. С каждой минутой узоры в окне становились все ярче. Это значило, что они приближались к Зеленым холмам. Из благодатной земли на взгорье вырастали благоухающие сады и огромные особняки. Чем выше взбирались дома, тем богаче были их хозяева. Где-то там, у подножия, стоял дом Прилсов. Подумав о них, Флори нервно заерзала на сиденье. Она до сих пор никому не рассказала об увольнении. Само воспоминание о том разговоре в гостиной проворачивало в ее груди винт.
Наконец автомобиль остановился и замолк. Их троица высыпала на улицу, слившись с благоухающими растениями. Их встретил высокий каменный забор, украшенный большими вазонами с цветами, как будто хозяевам было недостаточно окружающей зелени. У калитки гостей ждал мужчина представительного вида – и Флори уже расплылась в улыбке, собираясь поприветствовать хозяина праздника, однако Дарт вовремя вмешался:
– Негоже работать в Ярмарку, Колин.
Мужчина усмехнулся в залихватские седые усы:
– Рад встрече, Дарт. Моя работа лучше всякого отдыха.
Они обменялись рукопожатиями, и Колин вернулся к обязанностям мажордома: открыл калитку с бронзовым орнаментом и, склонив голову в почтительном жесте, пригласил гостей последовать дальше.
Дорожка, вымощенная белым камнем, огибала дом – громадину из мрамора, которая искрилась в лучах вечернего солнца и напоминала собой айсберг. В Пьер-э-Метале подобные сооружения встречались редко. Город Марбр, где открыли месторождения мрамора, находился довольно далеко отсюда; требовалось приложить немало усилий, чтобы перевезти строительный материал, да еще в таком количестве. Приобретение чужегородних ресурсов было роскошью, но Эверрайны, как однажды обмолвился Дес, владели крупнейшими садами и виноградниками на западе – и могли бы позволить себе даже дом из золота, припорошенный пыльцой фей.
Флори так засмотрелась, что едва не врезалась в ограждение клумбы. Ее снова выручил Дарт, вовремя придержав за локоть. Она благодарно улыбнулась и тут же отвернулась, почувствовав, как щеки заливает стыдливый румянец. За последние пять минут она дважды показала себя безмозглой девицей. «Что ж, Флори, так держать!» — мысленно подзуживала она себя.
Пройдя сквозь узкую часть сада, они оказались на лужайке, украшенной в цветах Ярмарки. Круглые столы, накрытые зелеными скатертями с кружевной каймой, были отодвинуты к решетчатой изгороди – так, чтобы освободить место в центре. Напротив них выставили ряд больших банок из дутого изумрудного стекла – кованые подставки делали их похожими на «жабий балет» из комедийного театра. Парочка служанок в милейших костюмах в бело-голубую клетку едва поспевали крутить краники, разливая разнообразные напитки для гостей. Над лужайкой растянулись гирлянды из тканевых флажков и лампочек. Они переплетались, образуя в воздухе пеструю паутину, и это хаотичное соединение линий напомнило Флори о безделушках, которые Дарт носил в качестве украшений.
Обстановка казалась столь торжественной, словно ожидался званый прием, а не уютный семейный праздник. В сад даже вытащили пианино – небесно-голубое, украшенное посеребренными подсвечниками и цветочными композициями, оно удивительным образом вписалось в окружение, будто само проросло из случайных нот, принесенных сюда ветром.
Пока Флори озиралась по сторонам, Офелия убежала к банкам с лимонадом. Дарт тоже куда-то подевался – наверно, чтобы поздороваться с гостями или найти Рина. В одиночестве она разглядывала веселые компании, группками стоявшие на лужайке, и неожиданно заметила Рэйлин. А она здесь откуда? Странное чувство, среднее между ревностью и разочарованием, кольнуло под ребра.
Рэйлин повернула голову и, приветственно помахав Флори, будто давней знакомой, направилась прямиком к ней. При каждом движении ее кудряшки причудливо подскакивали, но, как бы ни ложились, прическа оставалась безупречной. Искусная вышивка на лифе ее струящегося платья изображала голубые домики с окошками, выложенными стеклярусом, и тонким кружевом, имитирующим изгиб улочек. Вырез открывал хрупкие плечи и длинную шею с изящным украшением: серебряной подвеской в форме ключа.
Флори почувствовала себя улиткой, которая случайно заползла на лужайку с прекрасными бабочками. Жаль, что она не могла спрятаться в свою раковину. Ей пришлось принять эту ослепительную улыбку и цветочное облако духов, витающее вокруг Рэйлин.
– Рада видеть вас, Флориана. – Она была настолько идеальной, что даже умудрилась запомнить ее имя, хотя встречала единожды, да и то при весьма странных обстоятельствах.
Вежливым было бы ответить «взаимно», но слово застряло в горле горькой ложью, и Флори только судорожно улыбнулась. Возможно, Рэйлин сочла ее скудоумной, а потому предложила проводить к праздничному столу, словно боялась, что среди трех сервированных громадин гостья заблудится. Флори хотелось поскорее отделаться от Рэйлин, чтобы не стоять рядом, напрашиваясь на сравнение.
Не успела она придумать отговорку для побега, как к ним присоединилась супружеская пара. Флори сразу определила, кто это, хотя ни разу не встречалась с ними. Зато их сына видела неоднократно. Теперь же она знала, что Рин унаследовал от отца прямой нос и привычку носить бороду, а от матери – мягкий взгляд карих глаз. Наряды супругов Эверрайн были лаконичны, хотя идеальное сочетание цветов говорило о том, что одежду пошили специально к случаю.
– Счастливой Ярмарки! – вместо приветствия сказал господин Эверрайн, подняв бокал с игристым напитком.
Флори ответила традиционное: «Счастливый город Ярмарке!», что означало пожелание процветания Пьер-э-Металю и всем его жителям. Продолжая любезничать, она восхитилась оформлением и атмосферой праздника.
– Это все заслуга Рэйлин. – Госпожа Эверрайн ласково взяла ее под локоть и продолжила оду: – Такому художественному вкусу стоит позавидовать.
Почему-то Флори задели эти слова, и она едва сдержалась, чтобы не рассказать о себе как о художнице. Впрочем, у нее никто не спрашивал, кто она такая. Рэйлин смущенно улыбнулась, что лишь раззадорило госпожу Эверрайн.
– Все с нетерпением ждут свадебную церемонию и гадают, что же придумает наша затейница.
