– Лишение имени и смерть в одиночестве, – спокойно ответил Фло. – Мы приняли Соглашение и, соответственно, вещи, вполне допустимые в прошлом, стали… непозволительны.
Они с Горчаковым некоторое время смотрели друг на друга.
– Что скажете, доктор? – спросил Горчаков.
– У меня нет такой технологии, как у Ауран, – ответил Соколовский. – Но… насколько я могу судить по нейронной активности и разного рода второстепенным признакам, так всё и есть.
– Мы можем доверять Лючии? – уточнил командир.
Лев глянул на Фло. Потом перевёл взгляд на командира.
Кивнул.
– Хорошо, – сказал Горчаков. – Мне надо поговорить с девочкой. Отключайте свои приборы, я пойду к ней в бокс. Не подслушивать! Ясно?
Доктор вздохнул.
– Ясно…
– Мне тоже не подслушивать? – грустно спросил Марк. На экране он так и стоял посреди яблоневого сада, грустный и седой, с дыркой от пули во лбу.
– Веди запись для отчёта Земле, но сам её не слушай, – поколебавшись, велел командир. – Сможешь?
– Вы спрашиваете самого умного человеческого искина, может ли он поработать диктофоном? – спросил Марк возмущённо. – Да. Могу.
– Хорошо, – велел Горчаков.
Вошёл в бокс, закрыв за собой стеклянную дверь. Сел на край кушетки. Лючия присела рядом. Горчаков взял её за руку, и они тихо заговорили.
– Я надеюсь, он не сойдёт с ума от того, что услышит? – риторически спросил Соколовский. – Я бы выпил сейчас чего-нибудь. Извините.
Фло уставился на него. Потом сказал:
– Если у вас есть что-то, лишённое органических добавок, то я бы тоже с удовольствием выпил. Нам отвратительны запахи, но лишь биологического характера. Возможно, именно это в прежние времена толкало нас к идее галактического геноцида разумной жизни, она ведь вся пахнет.
Доктор вытаращил глаза. Осторожно спросил:
– Спирт?
– Вы очень любезны, – сказал Фло, оживившись.
Горизонта не было.
Повсюду, куда ни глянь, каменистая равнина тянулась бесконечно, словно бы слегка поднимаясь… но теряясь и исчезая в воздушной дымке. На Земле, да и на любой планете ты видишь (пускай это иллюзия), что небо смыкается с поверхностью. Здесь поверхность уходила в бесконечность, и горизонт исчез.
Впрочем, если смотреть в две стороны (Матиас мысленно назвал их «по» и «против», смиряясь с реальностью вращающегося вокруг звезды обитаемого кольца), то в бесконечной дали появлялось кое-что ещё: висящие в небе светлые прямоугольники. Они поднимались всё выше и выше, уходили за солнце, навеки застывшее в зените, потом возникали с другой стороны.
– Ну да, – сказал Матиас. – Мир-кольцо.
– Почему мы видим его… – Анге заколебалась, – пунктиром?
– Потому что тут есть смена дня и ночи, – пояснила Ксения. – Понимаешь, каким образом она реализована?
Анге кинула взгляд вверх. Кивнула.
– Да. Экраны вокруг звезды. Время от времени заслоняют участки кольца. То есть это правда, это возможно?
Ксения молчала. Потом развела руками.
– Всё возможно. Но цель? Нет никакой цели, оправдывающей астроинженерию такого масштаба.
– Стиратели психи, – предположила Анге.
Адиан покачала головой.
– Цель есть даже у психов, просто мы её не воспринимаем как цель. Давайте исходить из реальности? Мы стоим в пустыне, голые и без снаряжения, кроме беседки вокруг никаких признаков цивилизации. Наша цель – выжить.
– Или вернуться назад, – сказал Уолр. – Или всё же попробуем найти Стирателей?
Будучи покрытым шёрсткой и привыкший на родной планете обходиться без одежды, он чувствовал себя спокойнее всех.
– Я не думаю, что это устройство сработает в обратную сторону, – покачала головой Ксения. – Мы видели, как корабли покидают Мегер А, но не видели никого на поверхности. Очевидно, что эта беседка – некий аварийный механизм, работающий лишь на вход.
– Лючия назвала её «точкой выхода», – поправил Матиас. – Мне кажется, в этом есть какой-то скрытый смысл. Наш мир Стиратели воспринимают как чуждый, враждебный, из которого надо возвращаться… Так где же мы находимся? Нас перенесли к другой звезде?
– Думаю, что нет, – сказала Ксения. – Думаю, что это параллельная реальность. Не альтернативная, как та, в которой мы побывали, а параллельная. К примеру, сдвинутая на несколько секунд… да хоть бы и на один хронон от нашего мира. Это многое бы объясняло.
Матиас не стал спрашивать, что именно объясняла бы такая версия. Ему казалось, что сформулированная Адиан цель – выжить – куда более важна, чем теоретические домыслы.
Они были в пустыне. Ладно, не совсем в пустыне, на каменистом и довольно ровном плато. Никаких признаков растительности, воды, никакого укрытия от местного солнца, кроме металлической беседки.
Долго так не протянуть.
– Сейчас мы ляжем на эти саркофаги и попытаемся вернуться, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – На это потратим… ну, допустим час… Потом выберем направление. И пойдём в ту сторону, надеясь на удачу.
Ксения глянула на него, но ничего не сказала.
– Мы зря сюда полезли, – признал Матиас. – Но кто мог такое ожидать? Пустыня!
– Учитывая размеры этого кольца, – заметил Уолр, – пустыня может быть по площади больше вашей Земли!
– Спасибо, утешил, – ответил Матиас.
– Давай попробуем вернуться обратно, – согласилась Ксения. – Но я не думаю, что целью Лючии было заманить нас сюда и оставить умирать от голода и жажды.
– Насколько я сумела её понять, девушка была бы не прочь взять пленных, – тихо произнесла Адиан. – Ну или скажем жёстче – принести с собой трофеи.
В какой-то момент Горчаков не выдержал и обнял Лючию.
Да, он был зол на Лючию-два. И эта Лючия всё ещё существовала. Но сейчас рядом с ним сидела несчастная, тихо плачущая Лючия-три, в чьём сознании соединялись и безжалостная шпионка с Лисс, и неопытный кадет с Земли.
– Теперь вы понимаете, почему я приняла их сторону? – спросила Лючия.
– Да, – подтвердил Горчаков. – У тебя не было выбора.
Почему-то он ей сразу поверил.
– Это так нелепо и так противно, – пробормотала девушка. – Какой-то стыд и позор, и чувствуешь себя…
– Понимаю, – сказал Горчаков. – Экзистенциальный кризис бытия – штука беспощадная.
– Двести шесть – пять потому покончил с собой? Он понял?
– Вероятно. На логическом уровне потерял смысл продолжать существование.
– А Толла?
– То же самое, но на эмоциональном, – ответил Горчаков. – Хреново, да. Если это признать как факт, то информация ударит по многим.
