– Пока терпимо, – буркнул Горчаков. Дышать и впрямь стало… не то, чтобы легче. Захотелось дышать чаще, пожалуй. И нос перестал мёрзнуть. Но пальцы и кисти рук холодило по-прежнему.
Чёрное и белое. Вокруг всё было только чёрным и белым. Чёрные стены червоточины, чёрно-серо-белый корпус «Твена» (серый – это ведь только переход от чёрного к белому). Будто на древних фотоснимках, не пропущенных через программу раскраски. Горчаков поднял руку, посмотрел на перчатку. Она казалась белой, но ведь она оранжевая? В мире есть цвет, Валентин это знал… помнил.
Он поморщился, глядя на перчатку, и та неохотно налилась оранжевым.
Всё странно…
Валентин посмотрел вслед коту. Криди уже добежал до стёсанного эмиттера. На месте ажурной решётки торчали какие-то жалкие металлические лохмотья. Кот снял со спины кабель и возился, закрепляя зажимы на одном из уцелевших стержней. Потом стянул с пояса баллончик и щедро полил крепёж токопроводящим клеем.
Криди справится.
Валентин подумал (мысли были тягучими, чёрно-белыми, иллюзорными), что главная задача командира – это правильно выбрать того, кто выполнит задание. Что, если разобраться, он плохой командир по всем параметрам. Лезет в опасные ситуации, то высаживается на Невар в неправильной реальности, то идёт зачищать инопланетный корабль, полный зомби, то выбирается на обшивку в червоточине. И ещё он куда менее способный, чем Матиас, не зря Ксения предпочла старпома, а не командира. Влюбилась-то она потом, а вначале ей просто хотелось испытать человеческие отношения. Пожалуй, единственное, в чём он хорош – умение окружать себя правильными людьми.
И нелюдьми, конечно.
Криди уже бежал назад. Сколько прошло времени вне корабля? Валентин скосил глаза на забрало шлема. Медленно-медленно менялись цифры. Когда он вышел? Валентин мигнул, взглядом «смахнул» часы влево. С небольшой задержкой искин понял и вывел таймер.
Что?
Всего пятьдесят три секунды?
Криди подбежал к нему. Фал втягивался назад в корабль, за Криди разматывался кабель, закреплённый на остатках антенны.
– Я странно ощущаю своё тело, – пожаловался кот. – Как вы, командир?
– Нормально, – сказал Валентин. Звуки выкатывались изо рта, будто камешки разной формы. «Эн» топорщилось во все стороны затуплёнными углами, «о» оказалось ожидаемо округлым и гладким, будто обточенная водой галька, «эр» ощущалось, как нечто вытянутое и плоское.
– Держитесь, я скоро, – сказал кот.
Кажется, он что-то почувствовал?
Валентин медленно развернулся, глядя, как Криди бежит ко второму генератору. Там работа сложнее, повреждённый нижний эмиттер на боковой части корабля, ему придётся перейти через край. Гравитационный вектор не изменится, но это сложно психологически…
Кот справится.
Валентин не смог бы, а неварец сумеет…
Таймер на столе у доктора звякнул, и Тедди осторожно присел на кушетке. Пошарил рукой, нащупал оставленные Соколовским тампоны и осторожно стёр гель с век. Кисти были в раздутых пластиковых перчатках, наполненных гелем, даже взять тампон оказалось проблемой.
Боли он уже не чувствовал, кожу на лице пощипывало, но не более того. Сломанный нос, куда Лев безжалостно вколол какой-то препарат, больше не ныл тяжёлой дёргающей болью и снова выправился.
Даже жалко немного, сломанный нос – это так брутально!
Осторожно открыв глаза и проморгавшись, Тедди нашёл заботливо оставленное у кушетки зеркальце и посмотрел на себя. Ну… губы опухшие до сих пор, левое ухо немного оттопырено, но доктор сказал, что это отёк, а когда окончательно прирастёт, то будет незаметно. Во рту, конечно, вместо былого великолепия – какие-то руины.
Тедди горестно вздохнул. Насколько он понимал, сломанные зубы ему вначале вырвут, а уже потом подсадят зачатки новых. Неделю придётся питаться через трубочку жидкими кашицами и киселями.
Он встал, порадовавшись тому, что спятившая Лючия не била его ниже пояса. А то лежал бы сейчас голым, что обидно и постыдно. В штанах как-то увереннее себя чувствуешь.
Тедди вышел из кабинки изолятора. Отлучившийся куда-то Лев («Ваша задача, кадет, отдыхать, а не задавать вопросы!») ещё не вернулся. Тедди подошёл к стеклянной двери реанимационного блока, посмотрел на Гюнтера и Алекса. Оружейник и навигатор лежали неподвижно, но приборы вокруг мерцали оранжевыми, а не красными огоньками, подключенные капельницы что-то вливали в их тела, манипуляторы киберхирурга висели неподвижно. Значит, всё в порядке. Значит, медикаментозный сон.
Тедди давно не верил в Бога, что вполне обычное дело для мальчика, выросшего в крайне религиозной семье, но сейчас непроизвольно прошептал короткую молитву.
Ну просто так, на всякий случай. Кому плохо-то от этого?
Потом системщик осторожно подошёл к кушетке, на которой лежала Лючия.
Да, удар копытом в лицо – это не шутка.
Доктор, конечно, произвёл все необходимые процедуры. И сорванную кожу прилепил на лоб, и нос тоже выправил (хотя у Лючии, пожалуй, останется пикантная горбинка), и восстанавливающий гель щедро наложил. Но… как-то без души он это сделал. Словно через силу.
Разумеется, Лючия тоже была погружена в сон.
– Вот зачем ты так… – прошептал Тедди, почувствовав кисловатый вкус лекарства на губах.
Лючия открыла глаза и посмотрела на него. Тедди вздрогнул и отступил на шаг.
Девушка медленно подняла руки и посмотрела на глубоко въевшуюся в запястья пластиковую стяжку. Прошептала тонко, по-детски:
– Больно…
– Мне тоже, – сказал Тедди.
Лючия вздохнула.
– Ты не снимешь?
Тедди молча покачал головой.
– Я не хотела, – жалобно сказала девушка. – Тедди, я не знаю, что на меня нашло…
– Тебя взломали, – пояснил Тедди. – Как компьютер. И залили программу.
– Но ведь уже всё? – спросила Лючия. – Да? Всё?
Тедди пожал плечами.
– Не знаю. Но если ты надеешься, что я тебя развяжу и отпущу, то зря. Ты чуть не убила Алекса. А Мегер искалечила Гюнтера. И корабль не может выйти из червоточины, понимаешь?
– Не может? – спросила Лючия.
– Нет!
Лючия улыбнулась и твёрдым спокойным голосом произнесла:
– Вот и прекрасно. Значит, вы умрёте.
Тедди вздрогнул. Переход от испуганной девочки к хладнокровной диверсантке был удивительно резким.
– Зачем ты это делаешь? – спросил он. – Лючия? Или ты не Лючия?
– Я Лючия, – ответила она с возмущением. – До одиннадцати лет ты меня знаешь.
– А потом? – помедлив, спросил Тедди.
– Потом меня забрали на Лисс, – сказала Лючия мечтательно. – Это было так неожиданно, я вначале испугалась… Но там так красиво, они так добры… и они рассказали мне всю правду.
