- Я не знал, что это сделала ты.
- И не мог знать. Но для меня это приятное и важное воспоминание. Я радовалась, что смогла что-то получить в этой жизни для себя, не только мысли, хотя и они были только моими.
- Крессида…
Он больше не может сдерживаться и быть нежным, хочет чувствовать ее тело каждой клеточкой. Вот, оказывается, что означала стрела на подушке - Крессида дарила ему себя. Разум отказывался верить, но сердце знало точно, что это правда.
Он приподнялся, чтобы убрать единственную преграду - бриджи.
- Завтра. Мы поговорим завтра.
Он рывками стянул с нее одежду и застыл на несколько мгновений, любуясь ею, обнаженной. Ее грудь была идеальной формы и умещалась в его ладони, соски торчали, словно требовали ласки. Тонкая талия, округлые бедра, а между ними, скрытое волосками лунного цвета, - сокровище, увидеть которое он и не смел мечтать.
- Элдрик?
- Не волнуйся, Крессида, я лишь хочу полюбоваться твоей красотой, запомнить тебя на всю жизнь. Кроме того, мне нужно научиться сдерживать себя, ведь ты еще не была с мужчиной. Я благодарю Бога, что ты выбрала меня, и мне надо подготовиться.
- Ты всегда был неаккуратным, и наша одежда свалена в кучу.
Он зажмурился и отвернулся.
- Зачем ты опять мне напоминаешь? Ты все испортишь, Крессида.
- Я тебя не понимаю.
- Ты же не хочешь, чтобы все закончилось, едва начавшись? Я ненасытен во всем: в еде, любви, сражении. Я очень стараюсь контролировать себя, но поверь, теперь, когда вижу перед собой тебя, твое тело… Я ведь предупреждал!
- Я хотела сказать, что, если на нас нападут, каждому будет сложно найти свои вещи.
Он провел ладонью по ее ноге.
- Ах, Крессида… Ты ни о чем не забываешь, ты идеальная женщина и воин. Утонченная, редкой красоты. Но знай, я поколочу тебя, если ты еще раз напомнишь об оружии или нападении. И нет, я не собираюсь искать твою одежду.
Крессида улыбнулась уголками рта, распахнутые светло-голубые глаза вновь стали синими. В них не было страха и колебаний, напротив, она звала его взглядом, и он не мог устоять. Он жмурился от наслаждения, когда ее руки гладили его плечи и спину. Ах, если бы она никогда не останавливалась…
Элдрик решил, что надо повторить для верности еще раз:
- Больше никаких разговоров. И не надо меня прерывать.
Элдрик. Ее Элдрик. Она никогда не насытится его ласками и поцелуями. Всего несколько дней назад она не могла и мечтать о подобном. Теперь же получила все, казавшееся невозможным. Он знал о ней многое, даже тщательно хранимые тайны, теперь ей хотелось забыть о них, забыть о темных уголках души и отдаться новому приятному чувству. Провести ночь с мужчиной, который стал для нее лучшим на свете.
Крессида закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Губы коснулись ее плеча, шеи, сомкнулись вокруг соска, кончик языка скользнул под правой грудью. Из ее рта вырвался приглушенный стон, и этот стон давал ему понять, как щедры его ласки и как многого она еще хочет.
Элдрик резко выдохнул, и волна теплого воздуха окутала ее тело, дрожь пальцев говорила о том, что он испытывает чувства не меньшей силы.
Элдрик сел и расправил плечи. Холодный воздух в трюме остудил горячую кожу. Потянувшись, он развел руками ее колени. От неожиданности Крессида вскрикнула.
- О, Элдрик…
- Да, тебе понравится. Знаешь, как много раз я представлял, что ласкаю тебя именно так? Жаль, что мы не встретились раньше. Мы только прикоснулись друг к другу кончиками пальцев во время танца, и я уже знал, что ты моя женщина. Я хотел, чтобы ты была такой, какой видел в мечтах. И ты оказалась именно такой.
Она оглядела свое тело, потом перевела взгляд на него. Взгляды их встретились, и он опять склонился над ней. Язык ласкал, продолжая замысловатый танец, который был знакомым и новым одновременно.
Рука его легла на бугорок, под которым разгорался жар, умножая волнение в крови. Кончики его волос щекотали ей бедра, отчего по телу бежали мурашки.
Крессида впилась пальцами в его спину и подалась бедрами вперед, моля о новой порции ласк, словно боясь, что наслаждение может закончиться.
Погрузив пальцы в его волосы, она откинула их назад, чтобы видеть его лицо.
Элдрик приподнял голову, взглянул на нее и улыбнулся. В глазах его была страсть, которую она не могла представить при всем богатстве своего воображения. Глаза его стали темнее ночного неба, бездонными, в них не было ничего, кроме желания. Одно движение - и они стали ближе.
Томление внутри сделалось почти непереносимым.
- Элдрик, - прошептала она с мольбой.
Он усмехнулся и несильно сжал зубами сосок.
- Не сдерживайся, Крессида.
Его прикосновения волновали больше, чем взгляд темных глаз. Она смотрела в них не отрываясь, пока мир ее не взорвался, разлетевшись на сотни осколков.
Сердце стало биться ровнее, дыхание успокоилось, пока она, кажется, совсем не перестала его слышать.
Элдрик не подался вперед, завис над ней и не пошевелился, лишь раз нежно ее поцеловал.
- Это оно и было? - прошептала Крессида.
- А будет еще лучше.
- Не может быть. Ты меня разыгрываешь.
Элдрик рассмеялся, и она быстро поцеловала его, дотянувшись лишь до подбородка.
- Крессида.
Собственное имя казалось ей изъявлением желания. Она не возражала и не задавала вопросов, готовая всегда и во всем подчиняться Элдрику. Она просто хотела быть с ним и никогда не расставаться.
- Пожалуйста, Элдрик. Я сильная.
Он тихо засмеялся в ответ, лег на нее и крепко прижал к себе. В глазах мелькнуло нечто новое, еще непонятное ей. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй проникал в глубины ее тела, вызывая сильные вибрации, однако общее напряжение при этом ослабевало, мысли ограничивались лишь страстью и желанием отдаваться и брать.
- Вот так, - произнесла она и провела рукой по его спине.
Когда это она стала такой смелой с ним?
- Я никогда не смогу насытиться тобой, Крессида.
Приятно, что он нежен с ней, и в то же время она сердилась на него за это, считая опасения отсутствием веры в ее силу.
- Крессида, ты должна знать. Так у меня может быть только с тобой. Не нужно слов, оставим разговоры на завтра.
Она не хотела думать и слышать, что у него были другие женщины, но его признание льстило ее самолюбию.
- Прошу тебя.
Он подхватил ее под бедра и потянул на себя. В одно мгновение все происходившее раньше стало казаться пустым и незначительным. Существующие между ними преграды рухнули. Будто прежние цели, желания и потребности сами приняли решение за людей. Встреча их теперь казалась совершенно неизбежной, а счастье предсказуемым.
