Теперь не имело смысла притворяться путницей и лекарем, которую он пленил по ошибке.
- Будь я одна, они не стали бы устраивать весь этот бедлам. Если вообще смогли бы найти меня. Но здесь, в этой комнате, все пошло не по правилам, у них не было выбора. Все из-за того, что я была связана. Уверена, они не хотели…
- Ранить тебя? Не хотели? Этот человек напал на тебя с ножом. - Он пнул тело на полу. - Едва не выпотрошил меня!
- Нет, все не так. - Крессида поднялась на ноги. Она не хотела думать о том, что сделала, и о последствиях сделанного. Боль пронзила спину, рана кровоточила. Она поспешно взяла рубаху и принялась рвать на полоски. - Так не может быть. Мы неправильно поняли. Мы… Надо сделать кляпы и заткнуть им рты.
- Иисусе! - Элдрик принялся стягивать с нее рубаху, чтобы осмотреть рану. - Объясни, наконец, кто эти люди и почему ты запретила их убивать?
Она ничего не могла ему рассказать ради его же безопасности, хотя и понимала, что он не отступится и будет добиваться объяснений. Все началось с первой выпущенной стрелы, пронзившей его руку. В тот момент их связала невидимая сила.
Его не покидает душевная боль от потери. Она навсегда останется его врагом, чтобы для него ни сделала.
Голова закружилась, спину обжигала боль. Необходимо скорее найти послание от отца, из которого станет ясно, чего ей ожидать в будущем. Его распоряжения помогали ей собраться, не утратить смысл жизни. Отец направлял ее, подсказывая, какой шаг неправильный, а какой верный. Ей надо найти место, где спрятаться, прийти в себя и двигаться дальше. Она задержалась, слишком долго была рядом с Элдриком. Слишком много слов и дел их теперь связывало.
Он утверждал, что заберет ее жизнь, но вместо этого дал кров, еду и питье, он дрался за нее, освободил. Это сбивало Крессиду с толку. Жизнь так сложилась, что ей предстоит всегда быть одной. Отец и его миссия - таков ее удел.
Вот он! Она заметила красный мешочек, прикрепленный к поясу одного из мужчин у окна. Отец не забыл ее! Даже сейчас, когда все так запуталось и рядом Элдрик. Она развернула записку и прочитала слова, которые надеялась никогда не увидеть.
Один из связанных застонал. Элдрик спешно оторвал кусок своей рубахи и сунул в приоткрытый рот одного из злоумышленников. Мужчина задергался, пытаясь ослабить веревки, кожа пальцев побелела.
- Не думаешь ли ты, что я и сейчас буду тебя слушать. - Элдрик смотрел на нее в упор. - Они заслужили смерть, они напали на нас, хотели уничтожить. Прежде чем уйти, мы… Что ты читаешь?
Ничего хорошего. Девушка сжала кусок бумаги в кулаке. Она надеялась совсем на другое послание. Строки изгибались, буквы путались перед глазами. Она еще раз просмотрела записку внимательнее - все верно, это почерк и печать отца. Она это видела, но сердце отказывалось признавать, что это написал он.
- Ничего. Думала, что-то для нас интересное.
Элдрик вырвал из ее пальцев листок и прочитал, а затем посмотрел так, будто видел впервые. А Крессида потрясла за плечо мужчину, у которого обнаружила записку. Он перевел на нее горящий взгляд.
- Прекрати, - остановил ее Элдрик. - Хочешь испортить все, что мы сделали?
Ругаясь, Крессида принялась пинать и трясти всех пленников по очереди, пока сил совсем не осталось, а перед глазами появилась серая пелена.
Склонившись над одним из мужчин, она дала ему пощечину, но тот не открыл глаз. Она ударила сильнее и произнесла, услышав стон:
- Знаешь, кто я?
Мужчина застонал громче.
- Знаешь?
- Ты его дочь. Старшая дочь.
Она его единственная дочь. Так было и должно остаться.
- Какой приказ вы получили?
- Убить тебя! - бросил он прямо ей в лицо и усмехнулся.
- Повтори, - сквозь зубы процедила Крессида.
- Ты ему больше не нужна, у него есть новое оружие, оно лучше. - Опять гнусная ухмылка. - А будут и другие. Ты получила что заслужила. Тебя заменил ребенок - шотландская полукровка. Она была грязной, выброшенной на улицу, и все же нужна ему больше, чем ты. Ты больше не его любимица, не фаворитка, а это значит…
Он дернулся, изо рта вытекла струйка крови - Крессида вонзила кинжал в его грудь и резко выдернула.
- Ты просила не убивать именно его, - тихо произнес Элдрик. - Отдашь мне остальных?
Вопрос, не требующий ответа. Она не принимала решения дарить жизнь или отбирать - это делал отец. Исключением стал Элдрик. В мире для нее больше ничего не существовало. Только он и его мелодии. Внезапно она ощутила себя девочкой, потерявшейся в огромном и незнакомом мире. Слишком много для нее одной, для одного человека. У нее нет сил, они покинули ее.
- Эй, ты теряешь сознание. - Над ней склонился Элдрик.
Она и раньше теряла сознание, хотя мало об этом знала и еще меньше беспокоилась. Теперь ее волновало одно: ее мир пошатнулся и вот-вот рухнет.
- Скажи мне, кто ты? - Пальцы Элдрика сжали рукоятку меча.
Он решил убить ее? Смерть от его руки будет самой легкой из возможных.
- А ты как думаешь, кто я?
- Я всегда считал тебя врагом, Лучником.
Крессида опустила веки. Ее ждет смерть, она это заслужила.
- Я та, кем сделал меня… отец.
Глава 7
Элдрик ничего не знал, даже не представлял, как обстоят дела на самом деле. Он был уверен, что она и есть тот самый Лучник, которого он должен доставить королю Эдуарду для получения информации под пытками и последующей казни. Но последние события многое изменили. Она дралась, защищала его. И своими действиями подтвердила, что в ее жизни были годы очень серьезных тренировок и подготовки.
Он потратил на поиски убийцы своих друзей много месяцев и, наконец, схватил.
И вдруг что-то изменилось. Он пытался разговорить ее, добиться ответов на вопросы. Всякий раз, когда он смотрел на нее, кровь ударяла ему в голову, и все происходящее уже не казалось правильным.
Элдрик вспомнил о записке, от которой она хотела отвлечь его внимание. Не прочитать ее он не мог, это могло быть важно. Возможно, в ней какой-то шифр, инструкции. Он спросил ее об этом, но ответа не получил, увидел лишь упрямо поджатые губы. Что ж, он проявит терпение.
Он проверил веревки на руках пленных, вставил кляпы. Ему нужна конкретная задача, понимание ситуации, в противном случае невозможно решить, как действовать. Надо перевести дыхание, и станет легче.
Лучница выглядела неважно: пряди светлых волос спутались, лицо стало болезненно-бледным. Она стояла на полу на коленях, опустив голову. Эта хрупкая женщина с изяществом и сноровкой сражалась с мужчинами. Даже с клинком у горла она не выглядела растерянной. Но теперь… Она была подавлена и даже не пыталась, в отличие от него, перевести дыхание и собраться с силами.
