И пока Виг ловил звездочки в глазах от предыдущего удара, девушка со всей дури добавила ему еще кроссовком в челюсть.
К сожалению, я не могла оценить всей красоты ближнего боя Алины. С каждой минутой мне становилось все хуже и хуже. Наверное, к сотрясению добавилось чувство голода, ведь я так и не съела тот круассан, что взяла с собой. Прибавить сюда то, что я еще ничего и не пила. Так что к моему списку скоро прибавится и обезвоживание.
Сейчас мне было даже все равно, что этот подельник-бугай откровенно лапает меня за попу. Казалось, что мой желудок вот-вот вывернет от любого моего лишнего движения. Поэтому я полностью повисла в руках мужчины и закрыла глаза.
— Дура! — не выдержал Виг и разорался на все помещение. — Я тебе не отвечаю только потому, что верну тебя твоему папочке. Нетронутую. Верну тебя одну! Но если бы не это, то я бы прямо сейчас… — Виг сжал кулаки, но снова предпочел не проговаривать угрозу вслух.
Наверное, здесь сдержать свои слова было для него делом чести.
Затем он резко развернулся и, под обильные угрозы Алины, вырвал меня из рук своего помощника и грубо повел к выходу. Помощник пошел за нами, но остался караулить Алину у входа, предварительно плотно закрыв дверь.
От быстрого перемещения меня снова замутило, и я вцепилась в рукав мужчины, чтобы устоять на дрожащих ногах.
Виг тут же остановился, прижал меня к себе и поднял мое лицо за подбородок.
— Какая покорная девочка, — проговорил он, обдавая меня горячим дыханием. — Сама уже ко мне ластишься? Но, надеюсь, ты любишь, когда с тобой пожёстче. В любом случае, придется полюбить. Ты сейчас подпишешь одну бумагу, в которой официально попросишь защитить тебя от Арона Бергмана. И просишь защиту именно у меня. Ясно?
— Да, — беззвучно выдохнула я.
Как бы это ни было дико сейчас, но… если я действительно послушно все подпишу, то останусь вне досягаемости моего любимого Хозяина и смогу сдержать свое слово. И мне не придется прятаться у Алины, искать деньги, чтобы уехать куда-то. Мне не придется делать ничего, кроме как терпеть издевательства Вига. Но смогу ли я настолько принести себя в жертву?
— Господин Ларссон! — обратилась я, когда снова смогла сфокусироваться на его жестоких глазах. — Вы будете меня бить? Сильно?
Он тяжело дышал через плотно сжатую челюсть, словно пытаясь подавить свой гнев.
И почему меня всегда волнует только это: будет меня мужчина бить или нет, и если да, то как сильно? Неужели я думаю, что смогу выдержать даже обычную близость с кем-то, кроме Бергмана. А тут намечается необычная! Кого я пытаюсь обмануть?
Я могу рассчитывать только на то, что в моем текущем состоянии я все почувствую не так эмоционально остро, и возможно даже просто отключусь. Но ведь эти пытки явно будут продолжаться не одну ночь!
Алина так отчаянно сражалась за меня, хотя сама могла получить в ответ, а я так просто сдамся? Нет!
Тем временем Виг склонился совсем близко к моему лицу, вновь отдавая меня своим мерзким одеколоном. Его губы растянулись в похабной улыбке, и от этого движения кровь с его разбитой губы капнула прямо на меня.
От отвращения, головокружения и голодных позывов желудка, меня скрутило в области живота. И в момент, когда Виг коснулся языком моих губ, чтобы слизать свою кровь, я больше не смогла сдерживаться. Естественные позывы организма заставили меня в срочном порядке опустошить желудок прямо на одежду Вига Ларссона.
На крошечный момент, Виг даже полностью выпустил меня из рук, явно не ожидая такой дерзости от своей жертвы. Но в следующую секунду, он ударил меня по лицу тыльной стороной ладони наотмашь и сбил меня с ног.
Не изменяя себе даже сейчас, я отметила, что мне больно, но не настолько, чтобы я могла бы сказать свое стоп-слово. Конечно, никакого стоп-слова в данный момент и не было, но наверное удар выбил из меня последние крупицы логического мышления, и я тут же отключилась.
Глава 50
Несмотря на то, что в своих поисках у Маера Вирта так все хорошо начиналось и продвигалось, сейчас мужчина зверел на глазах, попав в тупик своей беспомощности. На город уже спустились плотные сумерки, но найти Вига Ларссона никак не удавалось.
Виг бросил ту самую машину, с пробитыми номерами в овраге возле скоростной трассы. Дальше, очевидно, он пересел в другую машину, чтобы не палить номера, и спокойно уехал в свое логово. Все это произошло на пересечении нескольких дорог, далеко за городом, так что не было возможности узнать что-то по камерам наблюдения, а искать наугад, рассредоточившись по всем дорогам — вариант не надежный.
Волнения Маеру прибавляла еще и Мелита. Его любимая вишенка изводила себя страхом, отказывалась поесть хоть что-нибудь и терзалась от чувства вины, что она не последовала в тот момент за Селиной. Маера буквально передернуло от осознания того, что сейчас его любимой вишенки могло не быть рядом; что сейчас его ладонь бы пустовала без этой тонкой трепетной ручки с худенькими пальчиками; что он бы не вдыхал аромат ее роскошных темно-вишневых волос и не смотрел бы в ее черные, как угольки глазки.
Переполненный любовью к своей жене, Маер вдруг привлек девушку к себе и крепко сжал в своих объятьях. Мужчину не остановило то, что они были у всех на виду, что в этот момент с ним говорил один из руководителей поисковой группы и что Мелита всегда стеснялась такого публичного проявления нежности.
Мелита считала, что на людях Маер всегда должен сохранять свою роль строгого Господина, и готова была скорее стерпеть резкие высказывания на свой счет, чем возможное проявление слабости. Но она еще не знала, что истинная сила мужчины именно в том, что он не боится показать прилюдно свою слабость, свою зависимость и свою привязанность к любимой женщине, даже если их связывают тематические отношения.
— Если я Вам мешаю, — прошептала Мелита, как обычно зардевшись от внимания мужа, — я могу уехать домой. Или подождать Вас в машине. Мне ничего не нужно, я просто буду ждать.
— Нет, — коротко отрезал Маер, продолжая слушать руководителя группы и все так же крепко прижимать свою дорогую женушку к себе.
Примерно в то же время, мобильный Арона Бергмана в очередной раз зазвонил, и мужчина тут же ответил, не посмотрев кто это. С момента, когда его друг Маер Вирт сообщил об исчезновении Селины и Алины, мобильный Бергмана не переставал звонить. Но этот звонок он ждал больше всего.
Звонил Виг. И хоть его голос был изменен, с помощью компьютерной программы, а монолог заранее записан, чтобы не выдать местоположение звонившего, но Бергман был уверен, что это Виг.
Нетерпеливо прослушав оскорбления в свой адрес, Бергман наконец добрался до требований.
— Условия просты, — звучал голос, — ты переписываешь на меня пять процентов акций своей компании, и я возвращаю твою дочь абсолютно невредимой. В ее адрес даже не прозвучало ни одного оскорбления. И ее никто не тронул. Заметь, — продолжал голос, — пять процентов акций — не такая большая цена за свою дочь, и не такая большая власть над твоей компанией. Я лишь буду претендовать на выплаты, а в дела лезть не буду.
