С бешено бьющимся сердцем, я выполнила приказ, сев боком к публике.
Бергман взял моток красной веревки, ярко контрастирующей с моим костюмом, и привычно сел позади меня.
— Первым делом оцените дыхание вашей сабочки, — начал Бергман, стянув мне волосы в хвост. — Даже если секунду назад оно было ровным, сейчас уже может участиться, а значит, она волнуется и тем самым утрачивает доверие к вам. Сделайте то, на что она лучше всего отзывается. Чуть стяните волосы, помассируйте плечи, поцелуйте в шею, — Бергман делал все, о чем говорил, и я покрылась мурашками, когда он поцеловал меня в шею. — Движения должны быть очень приятными, но не особо нежными. Сабочка должна успокоиться, а не растечься безвольной лужей к вашим ногам.
Ровно в этот момент я начала слушать Бергмана как завороженная. Теперь я понимала, что оказывается каждое его движение надо мной несет определённый смысл.
— Не пытайтесь сразу применять аксессуары или тут же связывать запястья или щиколотки, — продолжал он. — Так вы только обнулите весь эффект. Лучше всего начинать не с тела, а с головы.
Бергман прокрутил несколько раз мой хвост в ладонях и связал его веревкой, приятно оттягивая волосы и кожу головы.
— При связывании волос внимательно оценивайте реакцию сабочки. Если ее брови хоть немного напряглись, значит, вы сделали ей больно. Боль в самом начале сессии — недопустима!
Пока Бергман говорил, он ни на минуту не прекращал гладить меня, чуть сжимая кожу пальцами, и я все больше успокаивалась.
— Не прерывайте тактильный контакт. Если вы не можете дотрагиваться до сабочки руками, пока работаете с веревкой, то касайтесь ее хотя бы бедрами, коленями, или грудью. Так вы будете ежесекундно доказывать, что вы рядом и не оставите вашу сабочку ни при каких обстоятельствах.
Я восхитилась его словам. Надо же! Он учит своих учеников не получать удовольствие от боли, а наоборот бережно относиться к своим девушкам? Сейчас культура БДСМ открывалась для меня совсем с другой стороны.
— Номер два, — строго выкрикнул Бергман, очевидно обращаясь к паре из второй кабинки. — Я уже отсюда вижу, как твоей девушке больно. Еще раз она дернется за урок, и я лично проделаю все тоже самое с тобой! — и тут же продолжил своим гипнотическим голосом. — Во время техники связывания веревками вы должны добиться от вашей сабочки некоего состояния транса. Говорю специально для всех сабочек: это состояние полностью безопасно и безвредно для вас. Это не тот транс, где вам пытаются что-то внушить. Скорее это больше похоже на тот, который вы испытываете после интенсивного массажа. Вы все слышите, понимаете, но в вас подавляется желание и способность двигаться. При правильном связывании, кровь ни на секунду не прекращает поступать к мышцам, и не возникает затекания конечностей или другого дискомфорта.
— Быстрее всего этого состояния можно добиться при постоянном контакте с лицом, — Бергман несколько раз огладил ладонями мои руки, вложил свои большие пальцы в мои ладони и слегка помассировал их, все так же озвучивая свои действия. А затем закрыл мне моими ладонями лицо. — Убедитесь, что вы не зажимаете носик своей сабочке.
Встав на колени, Бергман прижался ко мне бедрами и принялся медленно обвязывать мне голову, надежно фиксируя мои ладони. Теперь я не могла отнять руки от лица, но приятная тяжесть ладоней и давление веревок действительно пробуждали потрясающие ощущения. Полностью расслаблялись мышцы лица, опускались брови, сходило любое напряжение, даже корни волос чуть приподнимались от расслабления. К тому же, обвязывая, Бергман постоянно запускал пальцы в мои собранные волосы и еще сильнее усиливал мое удовольствие.
Наконец он завершил свое действие, связав мне запястья, а его руки тут же вернулись мне на спину.
— Дайте своей сабочке от двух до пяти минут, — продолжал он одновременно ласково и назидательно. — В этот момент в мозг посылаются естественные сигналы. Сабочка поймет, что она в надежных руках, что она в безопасности, но и в то же время — что сопротивляться бессмысленно. Это состояние называется «обреченность жертвы». Это базовый животный инстинкт. Именно так любое животное сдается своему охотнику, понимая, что ему уже не уйти. Но сабочки — не животные и не жертвы. Они наши любимые девочки, созданные для того, чтобы приносить нам удовольствие. Мы должны отвечать им тем же. И сейчас вы как раз это делаете.
С каждой секундой я таяла все больше. Бергман подавлял во мне сонливость, продолжая оглаживать меня и массировать сильными руками. Но я все равно четко поймала себя на том моменте, когда полностью перестала соображать. Я прекрасно чувствовала свое тело, но действительно не могла и не хотела пошевелиться. И мне лишь хотелось, чтобы этот урок не заканчивался никогда.
Бергман приобнял меня за плечи, а затем прошелся ладонями по моим бедрам. Его губы вновь коснулись шеи, а щетина пленительно царапнула кожу. Едва слышный стон блаженства сорвался с моих губ и мне было глубоко безразлично услышит меня кто-то, кроме моего Хозяина, или нет.
— Именно в этот момент, — снова заговорил Арон, но я уже с трудом концентрировалась на его словах, больше доверяя действиям, — возникает абсолютное доверие сабочки к вам. Даже если вы познакомились пару часов назад, сейчас она уже готова позволить вам очень многое. И сама захочет служить.
— Проведите небольшое тест, — Бергман чуть отклонил мою голову назад к себе на плечи. — Слегка запрокиньте голову вашей сабочки и отодвиньтесь назад. Если она инстинктивно подастся телом за вами — вы победили, и с этого момента можете постепенно добавлять силы в ваши действия. Но не будьте слишком резки и непоследовательны. Если своими действиями вы вывели сабочку из состояния транса и растревожили ее, то вернитесь на шаг назад. А также не пытайтесь на этом этапе подключить страстные или пикантные прикосновения. Еще рано.
Бергман принялся мягко сминать мне спину, вкладывая большую силу на область плеч, и я тут же вышла из состояния неги и снова сконцентрировалась на его голосе.
— Помните, что сабочка не должна хотеть спать. Но теперь ее нужно научить продлевать состояние транса даже в трудной для нее ситуации. У моей сабочки клаустрофобия, и даже если ваша нормально переживает подобные пространственные ограничения, то сейчас приготовьтесь к панике. Это состояние необходимо пройти. Оно еще больше сблизит вас и поднимет уровень доверия.
Пока Бергман говорил он успел размотать веревку и отнять мои руки от лица. Едва я услышала про панику, как мое сердце бешено забилось, но — вот черт! — мне по-прежнему не хотелось двигаться.
Мужчина тем временем связал мне запястья, неустанно осыпая мои плечи поцелуями. Однако теперь поцелуи не были такими нежными, как в начале. Сейчас они были больше властными и требовательными. Арон словно говорил мне посредством поцелуев: «Поздно. Ты — моя, и никуда от меня не денешься». Затем он сложил мои ладони в молитвенном жесте и один раз обвязал мое тело, фиксируя руки в одном положении.
В этот момент я почувствовала, как кисти затрясло, дышать стало труднее. Затем Бергман обвязал меня еще раз вокруг тела и резко стянул веревку. Она тут же впилась в напряженные кисти и запястья, а мое дыхание сорвалось. Я открыла глаза, панически забегав взглядом по «сцене». Я все еще помнила, что мне нельзя говорить, поэтому я тихо и жалобно заскулила.
