— Вот это и будем считать главным.
Исайя медленно повернулся и посмотрел ей в глаза.
— Мне просто необходимо будет оживить побольше приятных воспоминаний, если я хочу смотреть на эту штуку без дрожи.
— Разумеется. — Она должна подарить их. Фелиция огляделась. — Здесь есть какая-то игра? Может, шахматы?
— Может, вы отправитесь в постель? Пол — не лучшее место для ночлега. — Он потянулся, сжал ее руку и неожиданно улыбнулся. — Обещаю, что не отправлю елку на лесопилку, пока вы спите.
Сердце ее зашлось от восторга.
— Вы представляете, что сейчас совершили?
— Дал слово. Не волнуйтесь, рождественская елка останется на месте.
— Но вы улыбнулись, давая слово. И впервые сказали «рождественская елка».
— Должно быть, случайно. — Но почему тогда он до сих пор улыбается?
— Полагаю, у нас получилось.
— Но я не понимаю, что мы создали? Что заменило старое?
— Мы просто поговорили откровенно, по-дружески.
Фелиция понимала, как он страдал, как убедил себя, что никогда не сможет любить, и решила, что сейчас самое время открыть свое сердце, рассказать о своих ожиданиях. Конечно, потребуется время, но она сможет убедить его, что сердце способно любить.
— Итак, шахматы? — спросила она.
— Хорошо, принесу доску. — Исайя поднялся и вышел из комнаты.
Вернулся он с шахматами и с тарелкой, полной булочек.
— Заглянул в кухню. В это время миссис Малдун спит, выпечка не горячая. Но думаю, пригодится, если захочется подкрепиться. Ведь партия может потребовать много сил.
Исайя принялся расставлять фигуры, и Фелиция воспрянула духом. Замечательно и очень важно, что он остался здесь, хотя играть за столом у окна гораздо удобнее.
Он выиграл дважды, и все же Фелиции удалось победить один раз, когда она уже зевала.
— Время позднее, — сказал Исайя. — Пора спать. — Он принялся складывать фигуры.
Верно, пора.
«Надо так и сделать», — думала Фелиция, наблюдая за его движениями. Проблема лишь в том, что им придется расстаться до утра, а она этого не хотела.
Исайя встал и протянул ей руку, на которую она оперлась, стараясь подниматься так медленно, как могла. К счастью, он не отпустил ее, а склонился и поцеловал кончики пальцев.
— Вы говорили об этом ранее, Фелиция, я хотел бы кое-что прояснить.
— Что же?
Он смотрел прямо ей в глаза, без привычной маски суровости он выглядел по-детски беззащитным. Она с трудом преодолела желание обнять мужа и прижаться к его груди. Имеет ли смысл надеяться на нечто большее? Ее сердце билось все сильнее.
— Это связано с тем, что вы говорили о своей роли моей супруги. Я объяснил, что готов сделать все для Абигейл, по этой причине я женился на вас. Вы помните?
— Да, именно поэтому я здесь. Это не секрет для нас обоих.
— Вы назвали меня «дорогой муж».
— Так и есть, вы ведь мне муж. И замечательный, поскольку решили не портить нам Рождество.
— Тогда я был не в себе. Но я хочу сказать, что… сначала, да, так и было, я женился на вас, чтобы защитить сестру. Но вскоре понял, какое сокровище упало в тот день на меня с дерева. Я благодарен судьбе за это. Нет, не то слово, ведь я всегда был благодарен, но теперь… я счастлив. Фелиция, я счастлив, что именно вы стали леди Скарсфелд. Даже если не удастся оставить с нами Абигейл, я рад, что вы будете рядом.
Каждое слово согревало ее лучше яркого пламени в камине.
— Я тоже.
Впрочем, Исайя рад, что она стала леди Скарсфелд, но не его женой, а это разные вещи. Хозяйка поместья — всего лишь титул, супруга — понятие более интимное, подразумевающее близость между людьми.
— Наш брак будет успешным, Исайя.
— Во всех отношениях, я уверен. Говорят, дом там, где твое сердце. Надеюсь, для вас он будет здесь, я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь дома.
— Кажется, уже начинаю.
— Может, вам, как и мне, помогут приятные воспоминания?
Он обнял ее и привлек к себе.
— Приятных воспоминаний много не бывает, — прошептала Фелиция. Губы их были совсем рядом, как и часто бьющиеся сердца.
По полу с грохотом рассыпались шахматные фигуры: видимо, забывшись, он задел доску.
О боже. Не в силах противиться себе, Фелиция прильнула к нему, готовая растаять от поцелуя. Воспоминания, по крайней мере, в будущем будут ей приятны.
Она закрыла глаза и обратилась в чувства. Его руки поражали силой, дыхание было жарким. Эти воспоминания будут важными не только для нее, ведь они стоят сейчас под елкой. Господи, помоги ему насладиться всей сладостью момента без горького привкуса прошлого.
Спустившись следующим утром вниз к завтраку, Исайя задумался, не было ли произошедшее прошлым вечером ошибкой. Внутренний голос не сулил ничего плохого. Откровенно говоря, этой ночью он спал лучше, чем когда-либо с момента получения письма от лорда Пенфилда. И после пробуждения не чувствовал давящего страха, как бывало очень часто.
Ощутив соблазнительный аромат из столовой для завтраков, повернул голову в сторону гостиной. Интересно, если зайти туда, удастся сохранить благостное расположение духа? Один взгляд на елку может испортить настроение и вновь сделать Исайю угрюмым и хмурым.
Пожалуй, лучше выяснить это позже. Сейчас же запах поджаренного бекона и смех сестры влекли в другую сторону.
От внезапной мысли довольно сильно сжало грудь. Если бы он настоял, не отказался от эгоистичных требований, Абигейл сейчас определенно не смеялась бы. Боль была сильнее еще и оттого, что благодарить за это надо не себя, а супругу, только ее заслуга в том, что он слышит смех, а не плач.
Войдя в комнату, он увидел, что Абигейл и Фелиция, склонив голову, что-то разглядывают и хихикают.
Он растил сестру столько лет и, оказывается, не понимал, что ей необходимо общение с женщиной. Все эти годы ей так этого не хватало, а он даже не догадывался.
— Доброе утро, Исайя. — Фелиция смотрела на него, улыбаясь весело и задорно. — Полагаю, вы хорошо спали?
«Впервые за все годы», — пронеслось в его голове. Он залюбовался красивым изгибом ее губ. Ведь и ему многие годы не хватало женщины в жизни, а он и это не осознавал. Не для плотских удовольствий, вернее, не только. Важнее для него общение и душевное тепло. Возможно, не осознавал, потому что рядом не было Фелиции. Она была первой и единственной, которой удалось заглянуть под маску. Остается лишь догадываться, что она думает о нем.
Исайя взял тарелку и подошел к блюдам, выставленным на буфете. Усаживаясь за стол, он размышлял, насколько разумно предложение жены замещать плохие воспоминания новыми, приятными. Например, наблюдать за их болтовней с сестрой — создавать хорошее воспоминание. Это точно.
