— Верно. Может, выйдешь ко мне добровольно? Тогда мне не придется всаживать пули в двух стражей порядка перед домом и твоего бойфренда на заднем дворе. Должен тебе сказать, если ты вынудишь меня так поступить, никто не гарантирует того, что твой младенец выживет.
Желчь подступила к горлу Линди; она представила, что будет, если она останется в доме. В глубине души она всегда догадывалась, что все закончится плохо. Может быть, именно поэтому Вселенная послала ей Кейда. Не потому, что он мог бы ее полюбить, а потому, что теперь Гас не останется один… после ее гибели.
В нижнем окошке Линди заметила руку с пистолетом… А Кейд совсем рядом, налаживает старый генератор…
— Не надо! — всхлипнула она, царапая записку для Гаса и Кейда на обороте салфетки из пиццерии. — Больше никому не причиняй вреда! Я иду.
Она надела куртку и перчатки и оставила записку рядом с молчащей радионяней:
«Пожалуйста, позаботься о моем ребенке».
Глава 19
Линди сказала своему будущему убийце, что вылезет к нему из окна спальни.
После того как охранное освещение погасло, восточная сторона ее дома практически не видна с улицы и со стороны заднего двора; метель заглушит крики и шаги. Она расправила плечи и зашагала навстречу смерти, радуясь, что успела хотя бы оставить записку. Значит, последнее, что она сделает в жизни, — защитит Гаса.
Мысли в голове путались; она прокралась к себе в комнату, не в силах смириться с тем, что ее ждет, но надеясь, что она ошибается.
Ей хотелось жить. Увидеть, как вырастет Гас. Увидеть его первые шаги. Услышать его первые слова. Ей хотелось услышать, как у него будет ломаться голос, и подбодрить его, когда он выйдет на сцену, чтобы получить аттестат об окончании школы. Но больше всего ей хотелось, чтобы ее сын знал, как она его любит.
Оставалось лишь надеяться, что Кейд, если все закончится плохо, будет каждый день говорить ему, как она его любит… и, может быть, Кейд запомнил ее слова об окне ее спальни. Она отодвинула ржавую задвижку и подняла окно. Рама поехала вверх с жутким скрипом — как будто кто-то водил ногтями по грифельной доске.
Но никто не прибежал ей на помощь.
В лицо Линди ударил порыв ветра, и она едва не задохнулась. Она ломала голову, пытаясь придумать, что еще можно сделать перед тем, как она покинет безопасный дом. Она надеялась, что старое окно ее спасет. Она на него рассчитывала. Если не скрип от окна, то плач Гаса… Но пронизывающий ветер, очевидно, заглушал скрипы и шорохи, а Гас каким-то чудом спал крепко.
Из тени вышел силуэт — Терри махнул рукой с пистолетом.
Решив не подвергать Гаса опасности, она перекинула через подоконник одну ногу, потом вторую. Схватилась за подоконник дрожащими пальцами. Сердце гулко колотилось в груди. Она боялась, что проснется Гас. Ей хотелось услышать, как к ней бегут на помощь. Хотелось услышать, как Кейд распахивает дверь и спасает ее. Но ее окружало бесконечное, оглушительное молчание. Его нарушали лишь звон в ушах и завывание ветра.
Терри нетерпеливо дернул ее за ногу. Она спрыгнула и невольно прижалась к нему — он оказался на удивление мускулистым. Несмотря на многослойную одежду, мужчина сжимал ее очень грубо.
— Умница, — прошептал он. Его жаркое дыхание обдало ей щеки и висок. — Наконец-то мы будем вместе! — Он слегка ослабил хватку и оглядел ее с ног до головы. — И сейчас ты не будешь сопротивляться, — угрожающе проворчал Терри. — Поняла? Во всяком случае, если я тебе не велю.
У нее внутри все сжалось; лицо запылало при воспоминании о словах детектива Оуэнса. «Склонность к насилию всегда связана с доминированием и контролем».
— Зачем тебе все это? — спросила Линди. — Зачем ты причинил боль стольким женщинам? Зачем мучаешь меня?
— Мне это нравится, — ответил он. — Погоня. Борьба. Победа. А тебя я дожидался долго. — Он толкнул ее, уводя от дома.
Линди в последний раз обернулась и зажмурилась, стараясь не плакать.
Почему Кейд не заметил, что Джек так и не вышел? Почему он не отправился его искать? Он должен найти ее записку и поднять тревогу, дать знать полицейским. Почему все так получилось? Спотыкаясь, она шла вперед, глотая слезы и стараясь не упасть после толчков Терри.
— Ты ведь больше никого не ранил? — спросила она, вдруг испугавшись, что Кейд не пришел ей на помощь, потому что об этом позаботился Терри. — Ты обещал!
— Только попробуй бежать! Обещаю, что первую пулю я пущу в твоего сына.
Она остановилась. Внутри у нее все горело; она не могла дышать.
— Ты убил их — тех, кто меня охранял?
Маньяк зашел сбоку, заглянул ей в глаза, убрал волосы с ее заплаканного лица.
— За них не волнуйся. Сейчас думай не о них, а обо мне. — Он слегка прищурился, то ли от ветра, то ли от чего-то другого. — Знаешь, ты — вылитая она. А ее я ненавижу! Ух, как ненавижу!
— Кого? — с трудом спросила Линди, сглатывая подступивший к горлу ком.
Маньяк провел пальцами по ее щеке; глаза у него остекленели. Он как будто глубоко задумался.
— Мою мать. Она была жуткой тварью, контролировала все. Ты тоже будешь так поступать со своим сыном? Управлять каждым его вздохом? — зарычал он. — Если не сейчас, то потом. Будешь решать, куда ему пойти, что носить, как и с кем проводить время. Позорить его. Изолировать его, если он не будет соответствовать твоим представлениям о хорошем мальчике. Бить его, плевать в него. Ненавидеть его!
Линди сжала зубы и приказала себе молчать. Ничего подобного она с Гасом не сделает, но она начала понимать, почему Терри выбирал своими жертвами ее и похожих на нее женщин. Его обижала мать. Единственная женщина, которую он, наверное, не мог обидеть в ответ. Поэтому сейчас он вымещает злобу на ней и на всех женщинах, похожих на его мать. В том числе Линди. Особенно на ней, вдруг поняла она, потому что у нее тоже есть сын.
Без предупреждения он схватил ее за волосы и сильно дернул:
— Шевелись!
Терри снова толкнул ее вперед. Она замахала руками, пытаясь восстановить равновесие, и все же с размаху упала в снег. Руки зарылись в ледяную кашу, колени утонули в снегу.
— Вставай! — зашипел он, вздергивая ее на ноги и грубо хватая за грудь. Потом он ненадолго выпустил ее; из его горла вырвалось рычание.
— Куда мы идем?
И почему Кейд не понял, что ее нет?
— В сарай, — зарычал он, толкая ее к полуразвалившемуся старому сараю, где Сэм хотел разводить кур.
— Где Кармен? — спросила она, вдруг вспомнив, что сегодня психопат похитил не только ее. Неужели уже поздно? Или у той, второй, женщины еще есть шанс?
— Она нас ждет. Мы сыграем в игру.
Внутри у Линди все сжалось, когда она представила себе ужасные подробности; от отвращения ее вырвало скудным ужином. С трудом разгибаясь, она вытерла рот, уверенная в том, что чудесного спасения не будет. Если ей суждено выжить, то только благодаря самой. Она сжала руки в кулаки, чтобы драться, но тут заметила на снегу еще одну цепочку следов. Кто здесь прошел? Кейд? Джек? Один из полицейских?
