- Но ты же знаешь, что это не так.
Полли ответила не сразу, хотя в душе была с ним согласна.
Ей казалось, что они оба испытывают похожие эмоции: она попала в ловушку брака, оказавшегося совсем не таким, как она ожидала, а он оказался в ловушке из-за ее беременности. Если бы Полли задумалась о разводе в тот первый год, она отбросила бы эту мысль, как только поняла, что беременна.
Дочь внесла определенную стабильность в их отношения. Полли была уверена, что Александрос думает точно так же.
Он внимательно смотрел на жену, словно читая ее мысли. Весьма вероятно. Мать Полли часто говорила, что дочь не умеет скрывать свои чувства.
Если только она не наденет личину Анны, что в последнее время было для нее все труднее и труднее.
Александрос чертыхнулся, подошел к окну, возле которого стояла Полли, и заключил жену в объятия.
Затем он сел на диванчик, где Полли любила читать Хелене, и усадил Полли к себе на колени. Он крепко обнимал ее, словно боялся, что жена может исчезнуть, если он ослабит объятия.
Она отбросила эту причудливую мысль и сказала:
- Я думаю, что моя первая беременность стала для нас обоих звоночком к пробуждению.
Она поняла, что брак - это серьезная работа. Полли надеялась, что и Александрос это понял.
- Мой тревожный звонок раздался в прошлые выходные в доме моей матери.
Полли ахнула. Муж впервые назвал фамильный особняк в Афинах домом своей матери, а не собственным домом. Даже после переезда на остров он продолжал называть семейную виллу своим домом.
Она была так потрясена, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы сосредоточиться на смысле сказанного мужем. Значит, она была все-таки права, когда думала, что присущий ему дух соперничества и стремление доказать, что он не менее заботливый и внимательный муж, чем младший брат Петрос, привели к удивительной трансформации во взглядах Александроса на его брак с Полли.
- Нечего сказать? - поинтересовался он.
- Похоже, что так. - Она поняла, что должна заставить их брак работать, даже если это означало изменение ее собственных ожиданий, когда она была беременна в первый раз.
Независимо от того, побудило его к этому выводу собственное эго или что-то другое, Александрос пришел к аналогичному выводу неделю назад.
- Лучше поздно, чем никогда, - заметила Полли.
Он поморщился.
- Значит, ты считаешь роль моей жены работой? - снова спросил он, показав, что этот вопрос его волнует.
- А как ты назовешь то, что у меня есть список обязанностей, не имеющих ничего общего с нашими личными отношениями? Когда мне диктуют, как я должна провести день? - Горечь, с которой она выпалила эти фразы, удивила ее саму.
Но это он открыл ящик Пандоры.
Она похоронила свои мечты о браке и свои ожидания, когда поняла, что борьба за свои идеалы бессмысленна. Муж ее не понимает. И она смирилась и осталась с Александросом ради их будущего ребенка, который ни в чем не виноват и заслуживает стабильной жизни в полной семье.
- Я… - Он не закончил фразу.
Если бы она могла ему поверить. Но это так трудно. У него есть готовый ответ на любой вопрос.
- Значит, тебе не нравится благотворительная деятельность? - спросил он наконец.
- Все не так однозначно.
- Разве?
- Тебе нравится проводить время со мной и Хеленой?
- Разумеется.
- Тогда продай свой бизнес и оставайся всегда с нами.
Александрос с неподдельным ужасом уставился на жену:
- Надеюсь, ты пошутила?
- Все не так однозначно, - повторила Полли.
- Похоже, ты права, - признал он.
Это признание было большой уступкой с его стороны.
- Когда мы говорили о детях, помнишь, что мы решили? - спросила Полли, глядя в эбеновые глаза мужа.
- Да. Ты хотела бы проводить с детьми как можно больше времени, - ответил он.
- И ты мне это обещал.
- Ну ты и есть домашняя мама.
- Разве? - выгнула бровь Полли. Она себя таковой не чувствовала, поскольку благотворительные и светские мероприятия, в которых ей приходилось участвовать по требованию мужа, отнимали массу времени и сил. И это вполне можно было считать полноценной работой.
- Да, в настоящее время я играю и занимаюсь с Хеленой больше, чем до пересмотра моего расписания. Мы даже впервые испекли с ней печенье. И это можно было не планировать за две недели.
А было время в начале их брака, когда Полли пекла что-нибудь каждый день, просто чтобы расслабиться. Но график светских мероприятий, которые ей следовало посетить, и негативное отношение свекрови к профессии кондитера заставили Полли отказаться от любимого дела.
- К сожалению, мы редко бываем с Хеленой на кухне, потому что есть много других интересных занятий, а времени не хватает. Ей приходится быть рядом, когда мы с Берил работаем, и я разрываюсь между материнскими и рабочими обязанностями, - пояснила она.
- Ты представила все так, будто ты и впрямь очень занята. Но в нашей семье всегда так было, и я так воспитывался. Мама тоже имела социальные обязательства и светские обязанности. И бабушка вела такую жизнь.
Она знала, что в нем укоренилась привычка смотреть на жизнь с точки зрения интересов его семьи, ее истории и собственного личного опыта. Это ничуть не облегчало жизнь Полли.
- Твоя мать никогда не знала никакой другой работы, и у нее есть целый штат квалифицированных помощников, - отметила Полли.
- А ты к тому же перфекционистка по натуре, - добавил Александрос.
Она не могла не согласиться с этим замечанием мужа, поскольку знала за собой эту черту: делать работу хорошо и лично все контролировать. Возможно, излишняя преданность работе отнимала у нее времени больше, чем нужно.
Это было нелегко признать и принять. Собственная дотошность и упрямство лишали ее возможности проводить больше времени с Хеленой.
- Я знаю, что у многих мам не хватает времени на общение с детьми, - призналась она, - но стараюсь не забывать, что моя жизнь гораздо легче по сравнению с жизнью других женщин.
- Потому что ты богата.
- Потому что мой муж - миллиардер.
- То, что принадлежит мне, принадлежит и тебе. - Он произнес это так, будто сам в это верил.
Но ей казалось, что он верит во что-то абстрактно, а его действия демонстрируют более глубокую убежденность в ином.
- В брачном контракте записано по-другому, - возразила она. - И, честно говоря, если бы ты так считал, то не купил бы этот особняк без моего участия. - Неужели он не понимает, что зашел в своем единоличном контроле над всем слишком далеко?
