В этот момент раздался звук открываемых ворот, и я вздрогнула и наверняка не только я. Здесь таких звуков не бывало. Сюда никто не приходил. Все, кто мог понадобиться изгнанным наложницам – работали здесь. Извне никто не появлялся и потому звук открывающихся ворот, а затем двери заставили встрепенуться и замереть. Затем услышала шаги по коридору и ощутила, как сердце пропускает по одному удару, как начинает замирать где-то в горле, как мурашки бегут по коже. Потому что я уже знала кто идет. По шагам, по дуновению и колебанию воздуха, по собственной резкой жажде.
Дверь комнаты распахнулась и Вахид появился в ее проеме. Такой высокий, такой огромный, мощный. Он словно напитан первобытной силой, и эта его безграничная власть ощущается каждой молекулой в воздухе.
– Все вон!
Рыкнул и Ари исчезла. Дверь закрыли и я посмотрела на повелителя распахнутыми в удивлении глазами.
– Я пришел, потому что соскучился по тебе, Лана!
Сказал так просто, что у меня онемели ноги и перехватило горло. Вот так просто? Пришел, потому что соскучился. После нескольких недель тишины? После того как я с ума чуть не сошла…после того, как с ней. И мой мозг заволакивает туманом ярости. Какой-то черной злости. Она пульсирует в висках и мне трудно ее удерживать. Ревность рвет мое сердце на куски каждый день. А он приходит и говорит, как он соскучился.
– Если…если вы так скучали по мне, то почему я здесь? Среди…них?
Посмотрела в его яркие зеленые глаза и ничего не смогла понять. Ненавижу этот взгляд. Ненавижу эти глаза так же сильно, как и люблю, за то что способны казнить меня снова и снова.
– Почему вы вспомнили обо мне, Император? – боже как же пересохло в горле и больно говорить, – Разве сюда приходят? Вы соскучились по моей боли? По моим слезам? По моему унижению? Ведь это вы меня изгнали.
Не могу на него смотреть. Слишком больно. Отошла к окну и впилась пальцами в подоконник.
– Ты говорила, что чувствуешь меня…говорила, что знаешь, как бьется мое сердце. Или лгала? Или это были просто красивые слова, а…Лана?
– Как я могу что-то знать. Ты вышвырнул меня, ты …ты… я не знаю больше, о чем ты думаешь и для кого бьется твое сердце. Во что мне верить, как не своим глазам и ушам.
– Верь своему сердцу!
– Оно разрывается на части. Мне кажется, что от него больше ничего не осталось.
– Ты хочешь знать, о чем я думаю? Хочешь знать мои мысли? Хочешь понимать их … не слишком ли наглое желание для бывшей эскамы?
– Мы уже выяснили, что у меня много…много наглых желаний и за это ты меня наказал.
– Но ты не знаешь о чем я думал, наказывая тебя… и одна ли ты была наказана.
Повернулась и посмотрела ему в глаза, так что ощутила, как разрывает грудную клетку от этих взглядов, как сильно сжимается мое сердце от желания броситься к нему в объятия. Все так просто…он скажет, что скучал и я забуду все эти дни мучений и адской боли? Но ведь я сдамся… я слишком слабая, я слишком его люблю, и я слишком истосковалась по нему за эти дни.
– О чем ты думал? Я хочу и готова узнать, что у тебя в голове, император Вахид? Что еще я могу потерять, если самое ценное ты у меня отнял. Я не свободна, я не принадлежу себе и …ты захотел, чтобы я больше не принадлежала тебе. А еще…еще я хочу понять почему она вернулась в твою спальню и в твою постель!
– ЛАНА!
– Что? Что я не так спросила или сказала?
– Как ты смеешь обсуждать со мной эту тему?
– Как я вообще смею говорить с тобой на ты и называть по имени? Ты дал мне это право…ты разрешил. Ты хотел, чтобы я произносила твое имя…А я… я всего лишь хочу понять, почему? И что ты со мной сделаешь за это? Накажешь еще больше?
– ДА! Сейчас я так накажу тебя, что ты заплачешь кровавыми слезами.
Схватил меня за руки и дернул к себе, резко обхватил мою голову руками и впился взглядом в мои глаза. Еще никогда он не смотрел на меня вот так. Обездвиживая, заставляя замереть и застыть. Так что все мое тело окаменело.
– Ты узнаешь. Сквозь боль. Знания даются всегда через адский труд. И сейчас ты пожалеешь о своей просьбе…но уже поздно. Я хочу, чтоб ты видела!
Его зрачки начали расширяться, пока не скрыли под собой радужку и белки, став совершенно черными безднами, уволакивающими меня в свой космос. Космос, в котором я увидела себя саму. Увидела как меня хватают люди в черном и куда-то тащат. Увидела, как они режут мне горло, вены на ногах и руках и сливают мою кровь в ведра. Там…в его видениях я мучительно умираю и ощущаю как вместе со мной умирает и он. Как он кричит, как ломаются от боли его кости, как он хрипит мое имя. И я плачу. Меня всю выворачивает от его эмоций, ставших моими.
– ЕЕ выкрадут перед войной она станет козырем против меня. Единственная слабость императора.
– Надо спрятать…Так чтоб никто не знал, и никто не пронюхал.
– Ты…спрячешь.
– Все должны поверить, что она больше не нужна.
– Верну Гульнару, изгоню Лану. Публично!
Лицо Раиса, его взгляд и покорный кивок. И снова вихрь болезненно впивается в мозги раздирая их вспарывая лезвиями видениями. Мне не просто больно мне адски больно и я и правда плачу. Кручу головой в невольных попытках освободиться от боли, но он не дает.
Я вижу Гульнару в его постели, ощущаю его холод и презрение, его равнодушие и даже злость. Вижу как она плачет.
– Вы больше не желаете меня, мой повелитель? Что мне сделать, чтобы нравится вам снова?
– Ложись спать!
– Но… я же. Вы же позвали меня!
– Ложись пока я не передумал и не выгнал. Получишь деньги и драгоценности.
А сам садится за стол…достает ноутбук, что-то печатает. Допоздна. Пока фаворитка не засыпает.
Хватает меня за волосы и впивается губами в мой рот. В мой мозг врываются его мысли обо мне. Мое имя пульсирует внутри головы и оборачивается страданиями. Я словно вижу себя его глазами.
И моя любовь вознеслась на еще один уровень. Она сожгла меня в пепел позволяя восстать из него совсем другой. Позволяя обнять своего мужчину дрожащими руками и впиться в ответ в его губы, плача от боли…но при этом понимая, что он полон мной так же, как и я им. Полон настолько что мой образ отпечатан в его сознании ярко красными сполохами крови.
– Я … не могу обратить тебя, Лана. Это запрещено. Это не просто закон. Это табу, которое не нарушить. Но я могу любить тебя так как никого и никогда не любил.
– Я… просто хочу быть близко к тебе, хочу стать твоей полностью, хочу чтобы мы никогда не разлучались.
– Ты и так моя полностью. Ты настолько моя, что даже я сам себе настолько не принадлежу. Отдать тебя для меня означает смерть. Ты понимаешь, Лана? Я готов сдохнуть, но не поделиться ни с кем тобою! Я просто хочу, чтобы ты это знала – ты моя жизнь. Если кто-то захочет умертвить меня – достаточно вырвать тебе сердце, и я сдохну.
