Это немного отрезвило Лукаса. Он должен был выяснить, причастна ли Блэр к шпионажу, но слишком быстро терял объективность, а это было неприемлемо.
— Мне пора идти. — Лукас сделал шаг назад. — Надеюсь, завтра твоя мать будет здорова.
— Лукас, подожди. — Выпрямившись рядом с подругой, Блэр прикусила губу, изучая его. — Я пойду с тобой.
«С мамой все в порядке. С мамой все в порядке». Блэр надеялась, что, если она будет повторять эту фразу чаще, ее сердцебиение замедлится. Она позволила ободряющим словам кружиться в ее голове все время, пока спускалась по лестнице, Лукас шел следом. Она впала в панику, когда Тана нашла их сегодня вечером на крыше, ее внутренности скрутило от тошнотворного страха, что ее мать может быть… «С мамой все в порядке», — строго сказала она себе, когда они спустились в холл и вышли на улицу. Только тогда она позволила себе взглянуть Лукасу в лицо.
Стоя перед крыльцом, Блэр оперлась бедром о каменное основание перил и позволила своему взгляду блуждать по его слишком красивым чертам. Золотисто-карие глаза следили за ней, казалось, читая ее настроение, хотя она мало что рассказывала ему о своей матери. Она была благодарна, что тот не задавал вопросов, когда она не была готова поделиться с ним этой частью себя. Достаточно одного опрометчивого поцелуя.
— Итак, о том, что произошло наверху. Я знаю, что перешла границы дозволенного.
— Ух ты. — Лукас прижал большой палец к ее губам, мягко заставляя замолчать, прежде чем снова опустить руку. — Если границы и нарушены, то это произошло по обоюдному согласию.
— Раз это было по обоюдному согласию, давай заключим еще одно соглашение — не повторять этого никогда.
Между ней и Лукасом уже все было очень запутанно. Она отказалась шпионить за ним. И он, казалось, подозревал ее, но все же попросил помочь найти шпиона. Она не знала, что и думать. Но она должна сохранить свою работу и место в особняке, продолжать искать еще одну работу, чтобы оплатить все счета матери. Она сделает все возможное, чтобы ее мать продолжала лечиться.
— Ты уверена, что хочешь именно этого?
Она попыталась прочесть выражение его лица, но ее отвлекли вид его взъерошенных темных волос и воспоминания о своей руке, перебирающей пряди.
— Это была ошибка, — запоздало ответила Блэр, чувствуя, как пересохло в горле.
Лукас медленно кивнул, словно обдумывая ее слова.
— И как ты предлагаешь это сделать? Как обуздать страсть?
Этих слов было достаточно, чтобы страсть волной нахлынула на нее. Ее соски напряглись, а бедра сжались. Видит ли он ее реакцию?
В данный момент ей хотелось, чтобы улица возле ее дома была более оживленной — тогда бы их общение не казалось настолько интимным. Но улица была пустынна.
— Сила воли? — предложила она, не особо веря собственным словам.
— Я скажу тебе правду, Блэр. До того как мы поцеловались, у меня едва хватало силы воли, чтобы держаться от тебя подальше. — Он перегнулся через каменные перила, убрал прядь волос с ее щеки. — Теперь, когда я попробовал тебя, когда я знаю, что ты тоже хочешь меня, это будет чертовски сложно.
О нет.
Блэр была уверена, что, если бы между ними не было каменной перегородки, она бы снова приклеилась к нему, чтобы продолжить с того места, где они остановились на крыше.
— Возможно, я вляпалась по уши. — Она не могла позволить себе пойти с ним по этому пути, каким бы заманчивым он ни был. — Но, черт возьми, мне нужна эта работа, Лукас!
— Блэр…
— Я серьезно. Я не могу рисковать, позволяя личному влечению помешать самой большой возможности в моей профессиональной карьере. Если уж на то пошло, я не могу рисковать своим местом в этом здании. Иначе я никогда не смогу позволить себе жить в Нью-Йорке.
Лукас тоже выпрямился, уличный фонарь отбрасывал тень на его лицо, когда он отступил от нее.
— В таком случае нам лучше найти способ сохранить наши границы, — согласился он более решительно, чем выглядел. — Мне нужна твоя помощь. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко рядом со мной из-за того, что произошло.
Она бы не назвала это неудобным, но не собиралась придираться, когда он согласился отступить. В конце концов, именно этого Блэр и хотела.
Любопытно, каково было бы встретиться с ним при других обстоятельствах, не требующих держать дистанцию. У нее не было большого опыта общения с мужчинами, особенно с учетом того, что в прошлом году в ее жизни доминировали проблемы со здоровьем мамы. Но, даже исходя из того немногого, что знала, она была на сто процентов уверена, что быть с Лукасом будет невероятно.
— Спасибо, — наконец пробормотала Блэр, прекрасно понимая, что без его помощи ее план не сработал бы. — И спасибо, что предложил отвезти меня сегодня к маме. Я не против подождать с ней до утра, но это было очень мило с твоей стороны.
Лукас засунул руки в карманы.
— Не могу себе представить, какой это стресс — быть далеко, когда ей плохо. Мы с мамой тоже близки, как ты, наверное, догадалась. Я могу понять, как это — бросить все…
Ее сердце сжалось от его слов, его сочувствия.
— Ты ведь поэтому работаешь в ее фирме? Оставил свой собственный бизнес, чтобы ее бизнес преуспел.
Она восхищалась этим. Хотела бы она быть такой же полезной для своей мамы в борьбе с раком.
Она вздрогнула, обхватила себя руками.
— Я сделаю все, чтобы помочь ей.
Взгляд Лукаса не отрывался от ее глаз, магнетическое притяжение между ними было таким сильным, что она, казалось, невольно качнулась к нему. Момент затянулся.
— Тебе лучше зайти внутрь, Блэр. Здесь как-то прохладно.
Проглотив чувство вины и тревоги, Блэр пожелала ему спокойной ночи, прежде чем уйти в дом, подальше от притяжения мужчины, к которому она никогда больше не сможет прикоснуться.
Глава 5
— Дорогая, если хочешь успеть на поезд, тебе лучше уехать прямо сейчас, — сказала мама Блэр вечером следующего дня.
Ослабленная сильнодействующими лекарствами от рака, Эмбер Уэсткотт почти весь день проспала в кресле в гостиной. Приехав поздно утром, Блэр приготовила большую порцию куриного супа с лапшой, покрасила ногти на ногах матери и занялась уборкой. Поэтому Блэр было немного больно, что ее мама дважды за последние пять минут напомнила ей, что пора уходить. Это почти заставляло дочь чувствовать себя нежеланной, несмотря на все ее усилия быть полезной. В конце концов, страдала только ее мать. Она имела полное право остаться одна, если хотела. Блэр нужны были эти визиты, чтобы убедиться: с ее мамой все в порядке. И она старалась не быть помехой. Она поймала себя на сожалении, что не доверилась Лукасу прошлой ночью. Она не могла отделаться от мысли, что он поймет.
