Несколько дней трудного марша по пыльной дороге – и впереди показался город. Сделали остановку, привести себя в порядок. Река рядом, полезли мыться, стирать одежду. Конечно, помывка в реке – это не термы. Впрочем, у греков был и другой способ. Натирали себя маслом, терли ладонями, пока грязь не начинала скатываться в катышки, их убирали скребком деревянным или костяным. В банях даже были специалисты со скребками. После такой масляной процедуры – в теплый бассейн. Причем они были и в общественных банях, и в личных, коли доходы хозяина дома позволяли, ибо подогреть бассейн дорого и долго, для этого держали рабов.
Кстати, купить раба на невольничьем рынке было дорого. Ценились мастера – печники, гончары, кузнецы, шорники, столяры и плотники. Среди женщин ценились ткачихи, а если с малыми детьми, то брали в кормилицы и няньки. Рабы старые или молодые, но без ценного умения стоили недорого. Они выполняли черновую работу: убирали за скотом, топили печи, подметали двор, носили воду на кухню. После войн, когда рабов было много, а все они – захваченные пленные, цены падали. Бывшие воины ценились недорого, потому что, кроме как владеть мечом, ничему не обучены. Могут служить носильщиками при госпоже, но это у богатых. Силы у них много и самомнения, склонны к побегам. Вот и стояли на невольничьих рынках подолгу, для работорговцев убытки: раба кормить-поить надо, чтобы не выглядел скелетом, человеком больным. Для торговцев воины – товар бросовый, красивая девушка в служанки или для мужских утех ценилась выше. Но самую большую цену имели люди грамотные, владеющие несколькими языками и письмом. Таких брали в секретари к господину или учителем к детям.
После полудня привели себя в порядок. Высохла постиранная одежда. Утром уже можно и в город идти. Блестели надраенные песком шлемы и бронзовые нагрудники. Кожаные изделия – ремни, портупеи, защита – пропитаны маслом, смотрятся как новые.
Ох, чего не хватало лоху, так это барабанщиков или оркестра. Вошли в город стройной колонной, солнце отражалось на бронзе и железе. Прохожие останавливались, глядели с любопытством, недоумевали. Александр с войском вернулся из Индии, вроде других походов не было, и вдруг в город входят воины. Причем не новобранцы, на нагрудниках и телах шрамы минувших боев. Да и гоплиты многие в годах уже. Ведь сорокалетние считались почти стариками. Недолго жили люди: болезни, эпидемии, войны, лишения значительно укорачивали жизнь.
Впереди вышагивал сам Алексей. На поворотах он оборачивался, окидывая взглядом лох. Гордость брала за бравых парней. По памяти, ни разу не пропустив нужный поворот, привел лох к дворцу. Стража поначалу встревожилась: кто такие? Телохранителей меньше, чем подошедших воинов. Алексея пропустили: все же форма на нем гоплита и сразу понятно, что не простой воин – по перевязи меча, по ножнам, бронзовому нагруднику с чеканкой.
Телохранители открывали дверь за дверью, пока не остановили в зале.
– Как доложить?
– Алекс, лохаг. Выполнил повеление царя в Греции. Ныне вернулся и спешу доложить.
Телохранитель прошел в дверь, и через несколько минут вышел Гефестион, сын Аминтора, начальник телохранителей, возглавлявший личную гвардию Александра. Алексея узнал.
– С возвращением, Алекс! Какие известия привез?
– Хочу доложить самому царю!
– Пойдем, царь ждет, в нетерпении.
Еще бы, такие ценности Гарпал украл, поневоле нетерпение появится. Войдя, замер на мгновение, потом отвесил поясной поклон, чего раньше не делал, и воскликнул:
– Великий полководец и властитель мира! Твой верный воин выполнил твое повеление. Целый обоз с серебром и золотом стоит перед твоим дворцом и ожидает распоряжения.
Конечно, побольше хвалебных слов, пусть порадуются слух Александра и его душа, а глаза узреют ценности. Македонский в порыве радости вскочил с кресла, больше напоминавшего трон египетских фараонов.
– Показывай!
Впереди побежали телохранители, за ними спешно шел Александр, на полшага сзади – Алексей. Идти вровень с царем – не по чину, могут счесть за неуважение, непочитание. Александр замер на ступеньках высокой лестницы. Перед ним замер лох, за ним – многочисленные повозки. Не сдержался Александр, сбежал под приветственные крики воинов:
– Славься, Александр!
Македонский руки вскинул. Радость воинов ему приятна, не царедворцы-подхалимы славят. Постоял пару минут под грохот мечей о щиты, наслаждаясь триумфом. Затем прошел к повозкам. Следом Алексей.
– Развяжи вот этот!
И ткнул пальцем. Алексей развязал тесемки на горловине. Александр запустил ладонь, вытащил пригоршню золотых монет, полюбовался, ссыпал обратно.
– Вся казна здесь?
– Гарпал кое-что успел отдать Афинам.
– А где он сам? – Александр резко повернулся.
– Не сочти за труд пройти со мной, это недалеко.
В голове обоза находилась повозка, на которой везли горшок с головой изменника. Прошли несколько повозок, Алексей отбросил кусок кожи, прикрывавшей кузов повозки, ножом рассек кожу, закрывавшую горловину сосуда, запустил руку в вино, в котором хранилась голова, ухватил за волосы и вытащил голову Гарпала. Он слишком хорошо был известен царю, чтобы тот его не узнал. Александр осмотрел внимательно, даже слева и справа зашел, дабы исключить ошибку.
– А живьем нельзя было привезти?
– Прости, о Великий! У меня всего лох, полтысячи воинов. А Гарпал нанял на деньги казны двойную филу, шесть тысяч воинов. Никак невозможно было захватить живым. Полегли бы все, а главное, казну захватить и тебе доставить не получилось бы.
– Хорошо, я доволен. Позовите Харета, пусть примет казну.
Ждать не пришлось. Почти в ту же секунду Харет появился из-за колонн портика. Хорошая черта для царедворца – быть рядом, когда потребен царю.
– Я тут, властитель.
А с другой стороны обоза уже и Перикл появился с глиняными табличками в руках.
– Принимай по счету!
Повернулся Александр к Алексею:
– Что казну вернул и вора наказал – хвалю. Не в первый раз важные услуги мне оказываешь. Говоришь, двойная фила у Фиброна? Как же ты его победил?
– Мне бы не хотелось при посторонних ушах.
Рядом стояли телохранители Александра, возничий, Харет и Перикл. Народу больше десятка.
– Тогда идем в мои покои. Меня разбирает любопытство.
Уже во дворце, когда Александр занял трон, кивнул:
– Я весь обратился в слух.
– Силой одолеть лохом двойную филу невозможно, о Великий. Ты как полководец это прекрасно понимаешь. Пришлось приложить усилия и деньги, пока разузнал, где находится семья Фиброна. Поступок не воинский, но выбора у меня не было, я взял семью заложниками и тогда смело пошел на переговоры с Фиброном. Он оказался любящим отцом и предпочел живую и здоровую семью казнокраду. Правда, при Гарпале были личные телохранители, пришлось поработать мечом. Гарпал пытался бежать, как трусливый шакал. Еще немного, и ему это удалось бы. Пришлось убить и в доказательство привезти голову. Ее проще сохранить, чем все тело.
