Ну, и еще чтобы мне маленько повезло.
Я пошел вокруг Кристины, не сводя с нее взгляда. Она двинулась по кругу в другую от меня сторону, тоже не опуская взгляда и прикрываясь веерами — один на уровне лица, второй — возле живота. Практически глухая защита, пытаться пробить ее или тем более попасть в какую-то уязвимую точку — гнилая затея. Ведь она именно на это и рассчитывает. Я уже видел, как она ловко и быстро отбивает все атаки, и нетрудно догадаться, что со следующими произойдет то же самое. Она, в отличие от меня, медленнее не становится.
Поэтому следующий шаг я намеренно сбил, покачнувшись и чуть не упав. Кристина снова едва заметно дернулась в мою сторону, но главное даже не это — я заметил, как шевельнулись в ее руках вееры, за короткое мгновение успев наполовину сложиться и тут же расправившись обратно.
И следующий шаг я уже не сбил, а натурально провалил, заведя левую ногу слишком далеко за правую и начав заваливаться на нее, будто потерял равновесие.
И Кристина купилась! Не медля и мгновения она кинулась вперед, складывая веера в клинки и лишаясь защиты!
И тогда я оторвал от гравия левую ногу, на которую и не думал переносить вес тела, и позволил цепи роупдарта, который как раз находился у меня за спиной, намотаться на стопу.
А потом отпрыгнул назад, падая на спину и выбрасывая вперед ногу «хвостом скорпиона»! Совсем как пять минут назад — с дроном!
Веера щелкнули, рванулись на перехват, но не успели — слишком неожиданной для мотылька была атака из такого неудобного положения!
Клинок пролетел между скрещивающимися веерами, и попал прямо в центр груди мотылька. Яркая вспышка — и нож засел в черном костюме почти по рукоять.
Это все я наблюдал, падая на спину в попытке отпрыгнуть как можно дальше, чтобы разорвать дистанцию. Чтобы она не достала меня своими клинками, если вдруг что-то пойдет не так.
Но она достала. Рывок был слишком стремительными, слишком быстрым, и даже несмотря на засевший в груди нож, несмотря на запутавшиеся ноги, на выпавший из одной руки веер, Кристина меня достала! Она просто рухнула сверху, еще глубже всаживая себе в грудь нож роупдарта!
От удара из груди выбило воздух, рукоять ножа больно проехалась по ребрам, руку свело диким приступом боли! Я закашлялся, одновременно пытаясь высвободить руки, чтобы сбросить мотылька с себя!..
Но Кристина уже приподнялась сама. Упираясь в крышу руками, она слегка приподнялась, и с трудом выдернула из груди мое оружие.
Плеснула кровь. Плеснула и потекла непрерывным потоком, прямо на меня. В воздухе резко запахло железом.
Черт возьми, эта дура что, не знает, что нельзя вынимать из раны то, чем эта рана нанесена?! Даже я знаю!
Но потом Кристина сделала еще более страшное и странное. Она схватилась за маску респиратора, прикрывающую нижнюю часть лица, и стянула ее вниз. Изо рта и носа девушки сочилась кровь, черная в лунном свете.
— Я... — едва слышно выдохнула она. — Все же в тебе... Не ошиблась.
Я скосил глаза на руку, которой она упиралась в крышу — оружия в ней не было. Длинный прямой граненый клинок лежал в нескольких метрах от нас и готов биться об заклад, что это проводник Кристины.
— Я... Рада. — улыбнулась Кристина.
— Чему? — не понимая, что происходит, спросил я. — Чему ты радуешься?!
— Тому, что... Не ошиблась.
А потом Кристина протянула руку, и, прежде чем я успел что-то сделать, стащила маску и с меня тоже!
Я дернулся, высвобождая руки, рефлекторно задержал дыхание!..
Но Кристина, кажется, не собиралась вредить мне.
По крайней мере, вряд ли она думала об этом, когда приникала к моим губам страшным смертельным поцелуем... Ее язык раздвинул мои губы, принося с собой привкус крови.
Кровь на языке...
Кровь на одежде...
Кровь на руках...
И вместе с ее кровью в меня начал перетекать ее Свет. Отдавала она его добровольно или его каким-то образом вытягивал я — я так и не понял. Просто по языку, губам, и далее по голову, и по всему телу медленно разлилось то самое тепло, что я чувствовал в прибежище Дочери Ночи, когда она делилась со мной Светом. Та же непередаваемая солнечная ванна, неведомым образом согревающая изнутри, а не снаружи, тот же щекочущий сразу все тело солнечный зайчик...
И внезапно все кончилось. Так же внезапно, как кончилось и в тот раз. Солнце отступило, уступив место серости и тьме ноктуса.
Первым делом я натянул обратно на лицо маску. Левой рукой — потому что правая все еще была придавлена Кистиной.
Стоп, левой?
Не веря себе, я еще немного подвигал рукой и убедился, что она полностью работает, и боль прошла. Будто и не было никакого ранения.
Я перевел взгляд на Кристину — она была мертва. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Ее глаза остекленели и не двигались, из чуть приоткрытых губ, к которым прилипла выбившаяся из-под шлема прядка волос, не было слышно дыхания. Кожа побледнела и в свете луны выглядела серой.
Кристина выглядела жутко. Даже стоя напротив меня, с желанием меня убить, она была по-своему красива и притягательна, даже несмотря на то, что все, что я видел — это были не скрытые под шлемом и маской глаза. Силуэт, хищные короткие движения, ее голос — все это было красиво и притягательно.
Но не теперь. Сейчас, даже когда я своими глазами видел ее лицо, мозг отказывался верить, что это человек. Какая-то восковая фигура, анатомический манекен, или что-то еще, но никак не человек, который еще минуту назад дышал и разговаривал.
И чье дыхание я оборвал своими руками...
Я попытался перевернуться, чтобы уложить тело Кристины на крышу — руки скользили в крови, пока я не ухватился за какие-то ремешки на ее экипировке. Аккуратно уложив мотылька лицом вверх, я бросил на нее последний взгляд.
Если бы я ее не убил, она бы убила меня. Это понятно. И выбора у меня, по сути, не было. Это несомненно.
Тогда почему же на душе так мерзко и погано, словно я снова пытаюсь проснуться от кошмара заражения Тьмой? Словно меня снова затягивает в нефтяное болото, из дна которого растут гнилые склизкие руки, которые не выпустят обратно к свету, даже если захочешь...
Получив от Кристины Свет через убийство... Не впустил ли я в себя еще больше Тьмы?
В гарнитуре маски впервые за все это время раздался какой-то звук. И это было похоже то ли на судорожный вздох, то ли на всхлип.
— Эй! — я тут же попытался выйти на связь. — Вы как там? Все нормально? Все целы?
Никто мне не ответил, хотя метки Спектра на Пульсе перемигнулись, словно кто-то хотел что-то сказать, но не стал.
— Эй! — снова попытался я. — Как дела?
— Заткнись! — внезапно прошипела Кона. — Ни звука!— В смысле? — не понял я. — Что происходит?
