Лестер не мог видеть след или слышать запах – а значит, не знал, что хозяйка комнаты покинула ее только что и возвращаться определенно не планирует.
– А я?
– Вы с Лу отправляйтесь за подкреплением. Сообщите, что мы обнаружили. Даже если хозяин не вернется, это просто подарок! – Лицо Лестера сияло, и на меня он глядел так, что я поняла: теперь он в меня поверил.
Эфир и Хендри тоже смотрели на меня приветливо. Рыжая так и вовсе чуть не приплясывала на месте от радости. Рядом с распластанным зверем выглядело это странновато, но, видимо, восторг при мысли о будущем повышении спрятать не получалось. А может, просто я теперь стала своей – а от своих скрывать триумф необязательно.
Мы с Лу вышли из дома плечом к плечу.
Я думала, что он рта не раскроет, но, стоило нам удалиться от переулка, Лу заговорил:
– Занятно. Я обратил внимание на двери, когда выходил. Они, конечно, не совсем тонкие – но и не такие толстые, чтобы ты не слышала, что мы в здании.
Почему, ну почему Лестер отправил меня именно с Лу?
Судя по всему, так он давал нам возможность разобраться. А значит, ей стоило воспользоваться. От разговора было не уйти – кроме того, после сегодняшнего успеха мне расхотелось покидать эту команду.
– Ты, судя по всему, не в восторге от того, что мы снова встретились.
Его брови приподнялись:
– Чего?
– Ты знаешь. Не стоит делать вид, что той встречи в Летучей Гавани не было.
– Не понимаю, о чем ты. Пустышки что, и ума лишаются? – говорил он уверенно, но я заметила, что его взгляд метнулся вбок, избегая меня.
– Мы оба знаем, что это неправда. Ты помнишь меня. Как и твои друзья, не так ли? Интересно, если я расскажу обо всем Слепому Судье, они прикроют тебя или подтвердят мои слова?
– Что за бред ты несешь? Ты вообще знаешь, с кем говоришь? Да моя семья сотрет тебя в порошок, если…
– Не буду спорить. Но ведь я могу и рискнуть.
Лу не смотрел на меня. Лицо у него побелело от злости, зубы были плотно сжаты.
– Не трогай меня, и я тебя тоже не трону.
Мы с Лу дошли до дома блюстителей молча. Теперь я была уверена: он помнит о том, что случилось в Летучей Гавани. О том, что хотел сделать, и о своем унижении тоже. Значит, следовало быть настороже. Я разбиралась в людях достаточно, чтобы понимать: такие, как он, унижения не забывают…
В доме блюстителей нам сразу выделили две команды, которые нужно было отвести в переулок Часового квартала. Хендри и Лестер ждали нас на позициях. Они доложили, что хозяин так и не вернулся – само собой, меня это не удивило.
– Наша новенькая, Брина, – представлял меня кому-то Лестер.
Я заметила, что он сам и Эфир поглядывали по сторонам с толикой высокомерия – как будто теперь почти кичились работой со мной и своей терпимостью. После того, как дом был надежно оцеплен, а в обнаруженной комнате принялись за работу блюстители из лабораторий, мне предложили выпить со всеми, и я почти не удивилась. Все это перестало казаться невероятным. Мне даже стало досадно, что я не назвалась для них «Лекки».
В большом светлом кабаке мы заняли целый длинный стол у окна. Были те, кто не пошел, может, из-за меня, но они точно остались в меньшинстве. Лу за столом не было.
Я села между Эфир и Лестером – эти двое решительно взяли меня под опеку и тут же вовлекли в разговоры, вращавшиеся вокруг службы, патрулирования, облав и поисков надмагии. Каждый раз, сказав что-то, Эфир поглядывала на Лестера, ища его поддержки. В такие минуты ее гордое красивое лицо становилось почти милым.
Кто-то из блюстителей спросил о сегодняшнем деле, и Лестер принялся рассказывать. Кто-то выразил интерес к моим очкам – и, ободренная кивком Лестера, я заговорила сама, становясь смелее с каждым словом.
Я как раз рассказывала о свойствах своего зрения, синем стекле и уже собиралась поведать о встрече с женщиной в красном, когда…
– И все-таки – каково работать с пустой? – неожиданно громко, раскатисто спросил толстяк, явившийся в переулок в составе одной из команд. – Не жутко?
Он перебил меня – как будто меня здесь вообще не было. Все за столом притихли – мне показалось, что притих весь кабак.
Они ждали моей реакции – а я молчала, и тогда заговорил Лестер.
– Куда интереснее, – произнес он негромко, – каково Брине работать с нами. Но мы уж постараемся не подкачать. Команда у нас молодая, без предрассудков.
– Наверное, поэтому Судья нас и выбрал, – заметила Эфир.
– Выпьем! – подытожил Хендри, и стол согласно загудел.
Неприятный момент был сглажен, и я обнаружила, что все это время цеплялась за край стола, как утопающий – за плывущую рядом деревяшку. Лестер наклонился ко мне. Вечерело, зажгли лампы, и их отблески плясали на его очках.
– Ты в порядке?
Я пожала плечами:
– Мне не впервой. Так что необязательно было за меня заступаться.
– Ты теперь в нашей команде, так что обязательно. Спасибо, что помогла нам. Если бы не ты, мне до повышения года три служить пришлось бы. Я точно знаю. А теперь – шансы очень хорошие. Слепой Судья обещал через несколько месяцев, если продолжим в том же духе.
Эфир болтала с высоким блюстителем из группы толстяка, остальные тоже погрузились в свои разговоры. На нас с Лестером никто не обращал внимания, и мы будто оказались в своем маленьком пространстве, изолированном от кабака и гула вокруг.
– Почему тебе это так важно? Повышение? – Я запнулась. – Наверное, глупый вопрос.
– Почему же глупый?
– Ну… Я не так много знаю о людях, но кое-что успела понять. Все люди хотят большего. Никто и никогда не доволен тем, что имеет. Одна моя… знакомая хочет лучшего для своих детей. Другая – грантов для новых открытий. Еще один… – Я собиралась сказать о Сороке, но поняла, что объяснять его теорию муравьиного круга, сидя среди шума и гама кабака, не готова – да и вряд ли Лестеру было бы интересно это слушать.
– Пожалуй, ты права, – сказал он, прихлебывая из кружки. – Да, все чего-то хотят. Наверное, это главное свойство человека. Не думаю, что это плохо – иначе жизнь была бы слишком скучной. Я всегда хотел быть блюстителем, с детства. Мне казалось, это лучший способ что-то изменить. Кого-то защитить. Уже потом я понял, что быть обыкновенным блюстителем – недостаточно.
– Потому что вы выполняете приказы?
Он кривовато улыбнулся:
– Скорее потому, что чем ниже сидишь, тем хуже тебя слышно.
Кажется, без теории Сороки мне было не обойтись.
– Мой друг считает, что это иллюзия. Все блюстители от кого-то зависят, так?
– Само собой. Они блюдут закон. – Это прозвучало немного иронично, но я продолжила:
