– Одевайся, – велела я, отталкиваясь метлой от стены.
– Ага, – прошептал блондин и начал натягивать трусы, которые вытащил из брюк.
Ступа стала медленно опускаться, вес двух людей был для нее велик. Мы не падали, просто снижались и неожиданно оказались непосредственно у окна нашей квартиры.
С воплем:
– Швыряй швартовы, – я бросила веревку и велела блондину: – Лезем внутрь!
– Вы уверены? – спросил парень. – Что-то мне страшно.
Я вцепилась пальцами в раму и очутилась дома. Макс, который пил чай, уронил бутерброд.
– Спокойно! – воскликнула я, попыталась стащить шляпу с маской, но не сумела этого сделать.
– Лампа? – уточнил муж.
– Ага, – кивнула я и рухнула на диван, на котором уже не лежали кучки, которые оставили мопсихи.
В столовую влез блондин, он успел надеть трусы, а остальную одежду нежно прижимал к груди, кроссовки, похоже, остались в ступе.
– Ого! Да ты не одна! С Адонисом
[7], – восхитился Вульф. – Лампудель, а это кто?
– Не знаю, – прошептала я.
– Откуда он взялся? – не успокаивался муж.
– Лежал в постели с чужой женой, – с трудом произнесла я, – неожиданно пришел муж. Мне их стало жалко, я улетела с парнем. Как его звать, не успела узнать.
– Лампуша, ты женщина до последнего ногтя, – сказал Вульф, – поняла, что рогоносец сейчас устроит аутодафе любовникам, схватила мужика и уволокла его. А бабу кинула. В принципе верно. Какой толк от тетки? А парнишка всегда в хозяйстве пригодится. Молодой человек, моя супруга не любопытна, и по менталитету она помесь Чипа с Дейлом, которые спешат на помощь, не выяснив: а надо ли поддерживать субъект в сложной ситуации. Я же обладаю подозрительным умом, посему осведомляюсь: как вас зовут?
– Антон Филимонович Никитин, мне двадцать лет, имею диплом циркового училища, я «опилочный ребенок», акробат, трансформер, – выпалил юноша.
– Что такое «опилочный ребенок»? – не понял Вульф.
– Это значит, что я вырос в опилках, ими арену раньше посыпали, – начал объяснять Антон, – вся моя родня циркачи.
– Одевайся, – скомандовал Макс, – а то посинел уже. Лампа, на чем ты летаешь?
Я хотела ответить, но язык не захотел двигаться.
– Ваша жена – Баба-яга, у нее метла и ступа, – объяснил Антон, – сейчас все на улице припарковано.
Макс встал, подошел к окну, выглянул наружу и расхохотался.
– Прикол! Всегда подозревал, что супруга по ночам на Лысую гору летает. Антон, хочешь чего-нибудь горячего? Типа кофе с коньяком?
– Очень, – обрадовался парень. – А вы ее муж?
– Верно подмечено, – согласился Макс. – Кощей Бессмертный перед тобою. Штаны натяни!
– Бабушка говорила, что Яга живет с Лешим, – возразил Антон, влезая в брюки, – с Кощеем она просто дружит.
– Это тебя по малолетству за нос водили, – возразил Вульф. – Как объяснить ребенку, что старуха с метлой развратница? И с тем, и с этим? Может, еще кто третий у нее имеется, типа домового.
– У нас работала воздушная гимнастка Люся, – затараторил Антон, – у нее первый, второй, третий бывшие мужья и четвертый, действующий. Они все Люсю бросали, потому что та очень увлекалась… э… ну…
– Интимными отношениями, – подсказал Вульф.
– Ага, – кивнул юноша, – но разошлись они все только на бумаге. А в жизни нет, моя мама Люсю жалела, она одна, а мужиков армия. Все акробаты. Это ж сколько трико каждый день Людмиле надо стирать?
Глава тридцать восьмая
Утро началось в девять. Я выспалась, приняла душ, позавтракала. Киса уже сидела на занятиях, Роза Леопольдовна убежала за продуктами, Макс пил кофе.
– Может, мне сегодня выходной взять? – вздохнула я. – Давно пора навести в шкафах порядок.
И тут раздался звонок в дверь, Вульф встал.
– Не открывай, – быстро попросила я, – мы никого не ждем. Возможно, на лестнице муж любовницы Антона! Ступа до сих пор припаркована у нашего окна с внешней стороны дома. Легче легкого вычислить, куда подевался Ромео!
Вульф засмеялся и ушел, некоторое время в квартире стояла тишина, потом Макс крикнул:
– Лампа, иди сюда.
Я вышла в прихожую и увидела Костина. Около него стояла заплаканная Нина с опухшими веками и носом.
– Поговорить надо, – объяснил Володя.
– Пошли в кабинет, – велел Вульф, – там и побеседуем.
– Что случилось? – спросила я, когда все расселись.
Костин повернулся к Осокиной:
– Рассказывайте.
Гостья вынула телефон, положила его на столик между креслами и постучала пальцем по экрану.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалось контральто.
– Нормально, – ответила другая женщина, – голова немного кружится.
– Это пройдет.
– Конечно.
Я превратилась в слух, не хотела пропустить ни слова.
– Представь, эта дрянь украла птичку!
– Да ты что?
– Ага! Сперла. А я еще сомневалась, может, мы неправильно поступить решили. Надо ее пожалеть.
– Полюбить змею?
– Вроде того!
– Никогда! Давай вспомним, как дела разворачивались. Варвара тебя постоянно шантажировала: «Подам в суд, заберу часть наследства». Так?
В ответ раздался тяжелый вздох.
– Да. Будь она нормальной, я могла с ней поделиться. Но девка пьянь, рвань, что-то нюхает. Вмиг продаст свою часть, пропьет, прогуляет, опять на мою шею сядет. Отец был очень богат! Но я считала, что Смычкова знает лишь про этот дом и сад. А она наняла юриста, жука ушлого, тот все раскопал. И московские квартиры, и дом за рубежом. Умнейший человек был Николай Петрович! Что не просядет в цене, а всегда, наоборот, дорожать будет? Недвижимость. Вот он ее и скупал! Пол-Москвы приобрел.
– Ну ты загнула!
– Тридцать восемь квартир! Все в центральных районах, на арендной плате миллионы за месяц делаются. Кофейку еще?
– Давай! Нинка, …! К детективам побежала. А я предупреждала, говорила тебе! Надо что-то радикальное придумать.
– Федор боялся, что при смертельном исходе дело заведут даже на Шри-Ланке. Но он все отлично организовал. За границу Нинку увез, водителя тук-тука кофе угостил, накапал туда чего надо, мужик с управлением не справился. Улетели все в канаву. Нинка головой тюкнулась, чувств лишилась. Шофер плохо соображал, не врубался, что случилось. Федя Осокину пару раз башкой о камни тюкнул. Полиция местная к туристам лояльна и своих не чморит. Авария без жертв. Осокина без сознания. Она, по нашим расчетам, должна была превратиться в овощ. Спустя несколько месяцев умрет, но уж тогда это никого не взволнует. Лежала Нинка парализованная, такие быстро уходят. Никого она в аварии не покалечила, не убила, других участников не было. Смысл полиции встревать? Дура сама себя изуродовала. Все я хорошо продумала. И Федя все устроил как надо! А тебе сначала не понравился мой план подключить его к делу.
