– Максим Петрович не отбывает срок на зоне, – пояснила я, – он дома, и не подозреваемый, а свидетель по делу. Кстати, я не служу в полиции, работаю в частном детективном агентстве.
– Доктор наук, профессор, – быстро рассказал про себя Жора, – кстати, все сведения о родителях есть у директора. Что девчонки натворили?
– Нам очень сложный разговор предстоит, – вздохнула классная руководительница, – тяжелый, неприятно такое сообщать. Но надо. Арина и Валерия УО.
– УО? – воскликнула я. – А это что?
– Да, что? – присоединился ко мне Жора.
Серафима закрыла глаза ладонями:
– Ой, прямо не знаю, как объяснить! Начну издалека. В тысяча триста двадцать пятом году…
Георгий крякнул:
– Извините, я ограничен по времени, давайте ближе к делу. Что натворили дети?
– Скажу прямо и откровенно, ваши дети УО. Сейчас таких иначе называют, интеллигентно. Но УО – это УО, как ни виляй хвостом, они УО! И точка, – припечатала классная дама.
– Ты понял? – шепнула я Жоре.
– Вообще ничего, – признался профессор.
Я вынула телефон, открыла поисковик.
– Романова! А ну дай сюда трубку, – взвизгнула Краскина, – нашла чем на уроке заниматься. Ох! Простите! Я случайно высказалась! По привычке. Увидела мобильный, и сама собой включилась программа.
– УО – умственное отставание, – объявила я.
Георгий покраснел:
– Лера ни от кого не отстает. Девочка в пять лет сама читать научилась.
– Киса учится на одни пятерки, – добавила я.
– Они тест провалили, – возразила Серафима.
– Какой? – хором спросили мы с Жорой.
– Психологический, – взвизгнула Краскина, – его рекомендовала лаборатория «Развитие ума и определение направленности всех способностей». Она работает при академии психологии, ментальности, воспитанности и обучения.
– Воспитанности, – повторил Георгий, – замечательно! Нет такой академии!
Серафима вытащила из ящика стола лист:
– Есть, просто вы не в курсе. Вот письмо. Читаю вслух. «В связи с указанием правительства и министерств наша лаборатория создала анкеты для аттестации учеников первого и второго классов. В ней перемешаны разные задания, от серьезных, над которыми следует крепко подумать, до веселых, с юморком. Первые помогут оценить знания ребенка, вторые – его сообразительное умение отстаивать свой угол зрения и бороться за истину и чистоту своих словес. Родители поймут: их ребенок лидер или лузер!»
– Там так и написано, «лузер»? – не поверил Жора.
– Это литературно, – объяснила бабуля, – от слова «луза».
– Все для бильярда, – усмехнулся Георгий. – Поднимите мне веки!
– Ваши глаза открыты, – удивилась старушка.
– Вий, – объяснила я.
– Ой, как вы неприлично высказались, – ахнула Серафима, – даже на собачьих соревнованиях такого не услышишь.
– «Вий» – мистическая повесть Николая Васильевича Гоголя, – отчеканил Георгий, – фраза «Поднимите мне веки» – цитата из данного произведения. Я же ее использую в момент удивления.
Серафима постучала кулачком по столу:
– Давайте не углубиваться в другие темы. Ваши дети на вопрос: «Что делает зимой медведь?» – ответили. Версия Леры: «Выделывает на шесте трюфели». Вариант Вульф: «Сосет лапу».
Георгий засмеялся:
– Валерия хотела написать «фортели». Я читал ей недавно книгу, там попалось выражение «фортеля выделывать», дочке очень понравилось. Но она никак не может запомнить слово «фортель».
Серафима нахмурилась:
– Вашему ребенку снизили за трюфель баллы. И теперь их только на УО хватило. Но ваш вариант еще ничего. А у Вульф просто катастрофа. У нее медведь! О господи! Сосет лапу. Ее вариант оценили так. «Не способна отстаивать правильную точку зрения: «Медведь спит». Ребенок не имеет понятия о гигиене, аккуратности, не владеет зубной щеткой…
Я вскочила, выбежала из кабинета, ринулась на первый этаж, без стука влетела в кабинет директора, набрала в грудь побольше воздуха, но не успела начать разговор, потому что послышался топот, в комнате оказался Жора, он рявкнул:
– Немедленно забираю Валерию из гимназии. Романова тоже уходит, да?
Вопрос адресовался мне.
Я кивнула.
– Прямо сейчас!
– Господи, что случилось? – растерялась местная начальница.
– Они обиделись на тест, – доложила Серафима, бочком входя в кабинет, – все хотят слышать про гениальность собственных чадушек. А когда им честно и откровенно показывают результат: УО, начинают хамить педагогу.
– Ничего не понимаю, – призналась Марина Игоревна. – Какой тест?
– Психологический, – заявила Краскина, – я хочу понять, кого мне натаскивать. И холодильник сломался.
– А холодильник здесь с какого бока? – вкрадчиво осведомилась я.
Серафима подбоченилась.
– Знаете, сколько новый стоит? У меня столько денег нет! Спасибо, Антоша помог. Золотой мальчик! Не то что дочь родная! Адскую работу матери предложила.
Марина Игоревна вскочила:
– Серафима Львовна, замолчите.
– Еще чего, – пошла вразнос старушка, – мать бьется, как собака о землю, а ей смешно. Да, Антоша попросил протестировать его новый тест для тестирования на тестируемых детях! Он мне хорошо заплатил! Полхолодильника уже есть.
– Кто у нас Антон? – вклинился Жора в страстную речь бабули.
– Сынок мой, – улыбнулась та, – пишет диссертацию на тему ума школьника. Анкета – его исследование для научной работы!
– Мама! – простонала Марина Игоревна. – Замолчи.
– Ты мне рот не затыкай, – взвилась старушка, – набрала детей УО, нормальные сюда не идут.
Глаза Георгия сфокусировались на пресс-папье в виде орла, оно находилось на столе директора. Я дернула профессора за рукав и шепнула:
– Не вздумай!
Жора выдохнул и тихо ответил:
– Мы на первом этаже, давай Шапокляк в окно выкинем.
Я вцепилась в доктора наук и еле слышно велела:
– Стой смирно.
А Серафима продолжала бушевать:
– Мне за каждый опрос заплатили. Эти анкеты надо по всем классам раздать!
Марина Игоревна вскочила:
– С меня хватит. Ты уволена!
– Родную мать гонишь? – взвизгнула бабуля. – Ну я тебе устрою! Всем правду сообщу: Маринка спит с женатым! Владелец гимназии тебя под зад шваброй выкинет.
– Да никогда такого не случится, – прошипел Георгий, – нет у меня жены. Моя супруга умерла в родах. Валите отсюда, тетя! И больше к моей школе не приближайтесь!
