— Когда мы расскажем родителям о чудесной новости? — вырвал меня из мыслей голос Лианы.
— Когда я узнаю, что действительно стану отцом.
— Но ты же видел своего ребенка внутри меня!
— Прости, что на глаз не определил родной он мне или нет, Лиана. Так что пусть он останется пока просто ребенком.
— Я не изменяла тебе, в отличие от некоторых!
— Я верности у тебя не просил.
— Отлично, Марк, просто чудесно! Получишь ты свой тест, а потом извинишься передо мной за все эти гадкие сомнения на мой счет! И еще!
— Внимательно, — приподнял я одну бровь, поражаясь ее пуленепробиваемости.
— Наш малыш родится в браке! Ни я, ни наши родители, не допустят, чтобы в семье появился ублюдок.
— Не допустят?
— Именно!
— И что, Лиана, вы меня под венец на буксире потащите или как?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что если это действительно мой ребенок, то я его признаю, дам свою фамилию, поддержку и опору. Но не более.
— В смысле?
— Никакого брака, Лиана. Никогда!
— Никогда не говори никогда, любимый, — хмыкнула Разумовская, сложила руки на груди и наконец-то замолчала.
А я усиленно скрипел мозгами, пытаясь понять, как буду выпутываться из этой адовой западни. Еще и Таню возвращать, что при всех имеющихся вводных было почти невыполнимой миссией. Женщины — идеалистки. У них мир делится на черное и белое, серого вообще не наблюдается. Так и для Тани проще думать, что я заправской мудак и предатель, чем человек, который хотел как лучше, а получилось, как всегда.
Сука!
Еще и пробки эти гребаные! И парфюм у Лианы пахнет слишком приторно и тяжело. Все бесит!
На очередном запруженном перекрестке встали колом, а я невидящим взглядом уставился на большой рекламный плакат.
«Под сердцем» — почувствуй радость материнства вместе с нами…
Почувствуешь тут. Ёбнишься и еще раз почувствуешь.
Но что, если…
Х-м. А реально, если Разумовская приложила руку к подставе с Таней в нашей компании, то почему сегодняшний поход к гинекологу не может быть точно таким же разводом на лоха?
Очень даже может!
И как я сразу об этом не подумал? Видимо мозг с будуна и на стрессе работает всего в половину от своих возможностей. Но, я должен все проверить, чтобы точно знать наверняка.
И, вместо того, чтобы ехать прямо, я уверенно сворачиваю на парковку, к большому медицинскому центру.
— Зачем мы здесь? — задает вопрос Разумовская и голос ее на последнем слове дрогнул.
— А как ты думаешь, Лиана? — осторожно спросил я и развернулся к ней, внимательно следя за ее реакциями.
Замялась, нервно заерзала на сиденье, манерно поправила идеально уложенные волосы, но наконец-то ответила, пожимая плечами.
— Откуда мне знать, что у тебя в голове, Марк?
— Хорошо, я расшифрую тебе. Вот — это клиника. Гинекологическая, — последнее слово я внятно проговорил по слогам, чтобы до нее вся информация дошла в полном объеме, переварилась и усвоилась.
— Прекрасно. Что дальше?
— А дальше мы выйдем из машины и пойдем с тобой туда.
— Иди, если тебе так надо, а я останусь здесь.
— Ок, Лиана, — улыбнулся я максимально доброжелательно, — тогда я потащу тебя, если будет необходимо, то за волосы.
— Что? — задохнулась она и взгляд ее хаотично забегал из стороны в сторону.
— Еще раз повторить?
— Да, Боже, ты мой! Ладно! Только…только сначала мне нужно позвонить маме, — и ломанулась из автомобиля, но я успел заблокировать ей выход, нажимая кнопку на центральном замке.
— Звони здесь, — резко осадил я ее.
— Но это сугубо женский разговор, Марк! — перешла на ультразвук.
— Какие могут быть секреты между будущими супругами? — рубил я ей концы со всех сторон, не переставая премило улыбаться.
— Ты оскорбляешь меня своим недоверием! Мне нельзя нервничать! Мне необходима благоприятная обстановка и лояльное отношение. Любовь, забота, участие, а не вот это все, Марк!
— А мне нужна правда, Лиана. Выбирай, либо ты мне ее говоришь, либо мы идем на еще один прием к гинекологу и уточняем все нюансы.
— Я говорю правду! — срывается на плач.
— Ок, тогда тебе не о чем переживать. Тебя просто еще один раз посмотрят, причем с максимальной любовью, заботой и участием. Все для тебя, милая моя.
И повернулся, делая вид, что собираюсь покинуть салон автомобиля.
— Подожди! — выкрикнула Разумовская, — Мне что-то плохо, Марк! У меня кружится голова! Я…я сейчас потеряю сознание!
— Отлично, подождем, пока ты с ним расстанешься окончательно, а потом я на руках отнесу тебя к гинекологу. Мне, знаешь ли, совершенно плевать на твои обмороки.
— Я устрою там скандал! Никто не станет принимать истеричку!
— Станет, Лиана. Ты, наверное, забыла, да? Так вот — я чертовски богат. У меня хватит денег, чтобы на тебя надели смирительную рубашку и взяли все необходимые анализы, — голос спокойный, но твердый.
Слегка похуистический.
Я знаю, как он раздражает. Если уж мой папаша не выдерживает этот тон, то и эта звезда погорелого театра тоже непременно пасанет.
— Короче, твое решение, детка? Идешь сама или повеселим публику?
— Марк…
Голос дрожит, рвется, переходит на всхлипы. Чудесно! Но все это я уже увидел. Едем дальше.
— Все, мне надоело. Шевели колготками, Лиана, мне нужна правда и я ее получу, во что бы то ни стало.
— Стой! — и крупные слезы покатились у нее по щекам.
— Стою.
— Погоди…
— Годю.
— Марк…
— Да?
— Я так люблю тебя, — и полезла ко мне целоваться, словно дикая мартовская кошка, обдолбанная мятой.
И такая у нее была прыть, что она даже умудрилась криво-косо залезть на мои колени, впиваясь в меня своими цепкими пальцами и успевая лизнуть мою щеку. Я пытался быть милым, терпеливым и всепонимающим, но, наверное, пора завязывать.
Скинул ее с себя. Просто отшвырнул, на ее сидение, а затем поспешно вышел из тачки, сразу же направляясь к ее двери. Открыл, цепко ухватил Лиану за загривок пальто и запястье и потащил в сторону клиники.
— Марк! Марк! Господи, да пусти же ты меня! Давай поговорим!
— Обязательно поговорим. Но только после приема у гинеколога!
— Марк! — заревела в голос, но на мое счастье, никто не обращал на нас внимания.
