— Марк, подожди! Марк, перестань! Марк! — пронзительно верезжит и неожиданно сильно начинает выворачиваться из моих рук Разумовская, а я наконец-то в нормальном свете окончательно разглядываю ее.
Прикладываю руку ко лбу — горит.
Зрачки расширены.
Порет горячку и сущий бред.
Я как бы не медик, но кажется, что это все немного ненормально. Вот только мне на сегодня достаточно. Я зол. Я пьян. Я дико разочарован.
И черт возьми, я боюсь, что этот ее параноидальный бред с беременностью окажется правдой.
Сажу ее в машину, объясняю таксисту ситуацию и под дикие вопли Лианы захлопываю дверцу.
— Я никуда не поеду! — рвется она наружу, уже когда машина трогается, — Я останусь с тобой! Я люблю тебя, и ты меня любишь! Просто эта гребаная Таня запудрила тебе мозги. Очнись, Хан! Ради кого ты гробишь свою жизнь? Ради кого бросаешь нас?
— Еще слово и я звоню твоему отцу!
— Что? — в моменте затыкается Разумовская.
— И в психушку, Лиана. Ты неадекватна. Мне нахер никуда не уперлась вся эта грязь, что ты здесь развезла.
— Прости, — как по щелчку пальцев меняется она в лице, вытирая слезы со щек.
— Выбирай сама. Или ты сейчас же едешь домой, или отныне мы будем общаться только через адвокатов. Мне остоепиздило твое поведение! Это понятно?
— Понятно, — всхлипывает, — прости, Марк, просто я запаниковала. Со всеми бывает. Ну чего ты? — и под занавес криво улыбается, заламывая руки.
— Завтра едем в клинику. Заеду за тобой в десять утра.
— Хо-хорошо, — села в машину и наконец-то скрылась с моих глаз.
А я просто развернулся и ушел, не забывая позвонить парням и усилить наблюдение за Таней. Черт его знает, что еще взбредет в шальную голову Разумовской.
Ребенка она ждет…да быть того не может!
Ночь почти не спал. Все метался в пьяном бреду, пару раз вскакивая на ноги и в каком-то страшном коматозе расхаживая по квартире. Оба раза все заканчивалось посещением гардеробной. Только там я мог успокоиться. Там висели вещи Тани. Некоторые еще с бирками. Но здесь отчетливо пахло ею. Я вжимался носом в ее кашемировый свитер и начинал дышать полными легкими, воображая, что она рядом со мной.
И поддерживает во всем этом глобальном пиздеце.
Вместе мы бы справились со всем этим. А так…Она одна, думает обо мне всякие гадости. И я один, в этих гадостях погрязший.
Утром проснулся разбитый. Проглотил пару таблеток обезбола, накачал себя кофе под завязку и двинул из квартиры, впервые в жизни начиная молиться всем известным богам.
Ровно десять утра. Лиана села в мою машину вся напомаженная, улыбается, глаза блестят. Тянется за поцелуем, меня рефлекторно передергивает. Отклоняюсь, насильно отвожу ее руки от себя.
— Не в духе? Ну ладно, ничего страшного, — бормочет Разумовская, откинув козырек и рассматривая свое отражение в зеркальце.
А я опять взлетаю до состояния «крушить» за секунду.
Ничего страшного…
Да, конечно! Вообще все заебись!
Лиана называет адрес клиники, в которой наблюдается, и я молча еду туда, пока она тарахтит фоном что-то про вчерашний вечер. Извиняется опять, приводит какие-то совершенно идиотские доводы. Но я ее почти не слушаю. Просто рулю, просто думаю, как выбраться из этой задницы, в которую по своей же милости и залез.
Гинеколог нас принимает сразу же. Улыбается, начинает активно щебетать, демонстрируя мне узи-снимки и результаты анализов.
— Лиана Александровна сейчас находится на одиннадцатой неделе беременности. У вашего малыша, Марк Германович, уже сформировалась головка, а так же отчетливо выражены ручки и ножки. Он, конечно же, еще совсем кроха. Сами посудите, всего семь сантиметров в длину и вес пятнадцать грамм. А еще…
— Простите, как вас зовут? — прерываю я ее восторженные речи.
— Меня зовут Элеонора Карловна.
— Тогда у меня к вам вопрос, Элеонора Карловна, — в эту минуту я не знаю, что несу, я просто в ахере, я раздавлен и вообще не понимаю, в какую пропасть несусь на пятой космической.
— Конечно, Марк Германович, спрашивайте, — улыбается мне натянуто, а Лиана пытается схватить меня за руку, чтобы переплести наши пальцы.
Одергиваю руку. Встаю. Припечатываю им обеим в лоб.
— До скольки недель можно сделать аборт, Элеонора Карловна?
Марк
В кабинете повисает напряженная тишина, нарушаемая только шумом мегаполиса за окном.
— Аборт? — переспрашивают они обе в унисон, и я киваю.
— Но, Марк? — начинает заводиться Лиана, но я только приподнимаю руку.
— Вы хороший врач, Элеонора Карловна?
— Да, — кивает она.
— Тогда скажите мне, хороший врач, родится ли у нас полностью здоровый малыш, если имело место пьяное зачатие?
— Э-э-э…
— Ну что же вы засомневались, хороший врач? Я был в дугу, будущая мама тоже едва лыком вязала. Итак, кого мы там наделали, будучи в состоянии не стояния, кто-нибудь может мне сказать?
— Но все показатели в норме, Марк Германович, шансы выносить здорового ребенка довольно большие, — поспешила перехватить инициативу гинеколог, — Лиана Александровна, несмотря на все сложности, в настоящее время заботится о своем здоровье, пьет витамины и…
— Ах, витамины, — хохотнул я и Разумовская тут же закивала, смотря на меня перепуганными глазищами, — хорошо, я хочу посмотреть на этого ребенка прямо сейчас.
— Что?
— Узи, — пояснил я.
— Ах, это, — встрепенулись обе, — конечно, Марк Германович, без проблем.
А дальше была кушетка, гель на живот Разумовской и экран, который отчетливо показывал мне, что в теле моей бывшей развивается ребенок.
Ребенок, мать его ети!
Вот только мой ли он? Ответ на этот вопрос мог бы быть моим спасением и я абсолютно точно собирался его получить.
И, покинув клинику, чтобы не оскорблять бывшую при посторонних, я припечатал ее требованием.
— Мне нужен тест ДНК, Лиана.
— Конечно! Когда малыш родится, то…
— Сейчас, — рубанул я, — срок уже позволяет узнать это, я с утра навел справки.
— Но…хорошо, — сложила она руки на коленях и состряпала оскорбленный вид.
— Вот и славно. Запишись на сдачу биоматериала в самое ближайшее время.
— Л-ладно.
Завел двигатель и двинулся в сторону квартиры Разумовской, чтобы выгрузить девушку и немного передохнуть от ее общества. Первым желанием было нажраться в сопли, но я отмел эту идею. Пьянство меня ни к чему хорошему не приведет. Вот, уже один раз накидался и какой итог? Мне нужны были трезвые мозги, чтобы хорошенько подумать и оценить всю «прелесть» ситуации.
