И медленно потянул вниз.
— Весь вечер об этом мечтал…
— Марк, погоди, — почти очухалась я от его дурмана, но в следующих момент мне снова залепили рот поцелуем.
Таня
Всего несколько секунд и молния на моем платье была расстегнута полностью, а потом Марк просто стянул с меня и отшвырнул на соседнее сидение эту ненужную тряпку.
Попыталась прикрыться, но он настойчиво развел руки в стороны, провел горячими ладонями сверху вниз от моей шеи и до пупка, а затем снова вернулся к напряженным соскам, легонько задевая их через тонкую ткань бюстгальтера.
Туда, обратно. Сжать. Немного ущипнуть.
А потом в одно движение сдернуть шашечки вниз, полностью оголяя грудь.
И все это происходило, пока он толкался своим языком в мой рот, а пахом в мои мокрые трусики.
Но что же я? А ничего!
Меня словно распяли! И между ног так сладко пульсирует жар, а по венам бежит кипучая лава, поджигая на своем пути все, заодно сжигая любые мои сопротивления.
Я просто здесь. С ним. И обещаю себе, что еще минуту и я остановлю его.
И вообще, у меня все под контролем.
Это у Нинки все поцелуи на первом свидании заканчивались сексом. Но у меня-то все будет не так, а совершенно по-другому. Я девушка благоразумная. И приличная. И вообще не такая.
Ах, совсем, совсем не такая…
А между тем одна рука Марка жестко фиксирует меня за шею, а вторая приподнимает мою левую грудь. До легкой боли сжимает сосок, потирает между пальцами, тянет на себя и только затем отпускает.
И теперь уже я сама выгибаюсь дугой в его руках, потираясь о его возбуждение. Совершенно нечаянно!
Вслед за пальцем и его губы добираются до напряженной вершинки и проделываю все то, что только творили его пальцы. А дальше перекидывается на вторую грудь, сладко прикусывая сосочек, а затем втягивая его в себя и зализывая острую ласку языком.
— Ма…малюсенький поцелуй? — на выдохе выталкиваю я из себя.
— Это он и есть, — рычит мне в губы, — потом, так и быть, покажу тебе побольше и в полную меру.
Но я почти не слышу его. В голове моей шумит. Дыхание не приносит облегчения, а скорее душит. И вообще меня словно раскручивают в какой-то адской центрифуге. Вот только облегчения нет. Я все больше раскаляюсь, вспыхиваю, горю. И хочется уже окунуться в ледяную воду, чтобы испытать долгожданное облегчение.
— Нет, нет…ты…меня обманул…у-у-у…
А это он опустил правую руку вниз и подушечкой большого пальца сделал круговое движение прямо там. В эпицентре моего пожара.
— Ничего подобного, Таня. Я делаю только то, что ты хочешь.
И снова его язык потонул во мне, высекая искры из моего тела.
А я ничего не могу вымолвить, только представляю себя со стороны. Как сижу на нем сверху, широко разведя ноги в стороны. В мокрых трусиках и со сдернутыми вниз чашками от бюстгальтера. Соски торчат. А набухшие складочки гудят от томительного ожидания.
Он сейчас дотронется до меня. Там!
Вот!
Уже потирает влажную ткань, задевая перевозбужденный клитор.
А вот подныривает пальцем под белье и окунается в мою влагу. Довольно урчит мне в рот, пока я тону в полубреду от остроты ощущений.
Все. Трусики в сторону. И я вся открыта перед ним.
Бесстыдница!
Уже не могу отвечать на его поцелуи. Рот слегка приоткрыт, сбивчивое и горячее дыхание вырывается из меня, глаза закрыты. И я просто отлетаю, отдаваясь на волю этой буре.
И она накрывает меня с головой.
Пока пальцы Хана потирают клитор, порхают по моим складкам, чуть растягивают вход и заныривают внутрь.
А мне хочется рыдать — так мне хорошо.
И я просто вцепляюсь в его сильные плечи, откинув голову назад, и принимаю его прикосновения к своей киске и жалящие поцелуи на моей налитой груди.
Ох, как же это все слишком.
Страстно. Нагло. Совершенно недопустимо.
Но телу плевать на доводы рассудка. Оно хочет получить свое. Меня начинает мелко трясти на нем, и я почти до крови прикусываю нижнюю губу, ощущая как во мне растет и ширится огненный шар подступающего оргазма.
— Давай, Таня, — увеличивается нажим и частота его движений, — кончи для меня.
Это звучит так до безобразия пошло, но именно его слова срывают с петель мою выдержку. И меня насквозь прошивает ослепительная молния кайфа.
Разрывает на части.
И это так ярко, что мне приходится изогнуться и зубами вцепиться в плечо Хана, чтобы элементарно не кричать от ослепительной вспышки небывалого наслаждения. Почти теряю сознание. Легкие рвет облегчение. Сердце переполняют эмоции.
А в голове пустота и легкий звон.
Но не успеваю я прийти в себя, как мои волосы жестко накручивают на кулак, приподнимая и разворачивая лицо для нового поцелуя.
Отвечаю, а в следующее мгновение замираю, так как явственно ощущаю, как Хан расстегивает ремень, пуговицу на своих брюках, а потом и ширинку.
Боже!
От неожиданной вспышки страха отрываюсь от его губ и вытягиваюсь в струнку, приходя в ужас от того, что допустила.
И то, что я увидела, испугало меня еще сильнее.
Он был как дикий, взмыленный зверь. Лицо осунулось от едва сдерживаемой страсти и похоти, потемнело. Черты его заострились. А в глазах горела стопроцентная решимость довести дело до конца.
— Марк, ты собираешься взять меня прямо тут, в машине? — хрипло спрашиваю я, наблюдая за тем, как он достает из заднего кармана презерватив.
Да, он все время был там. Ждал своего звездного часа. А Хан его туда положил, потому что совершенно точно рассчитывал именно сексом закончить этот вечер.
— А где надо? И почему нет? — улыбается мне словно дьявол во плоти.
— Ну…, — от паники даже не нахожусь, что ответить.
— Зато будет, что вспомнить, — зубами разрывает он фольгу защиты.
— Спасибо, но не надо, — упираюсь я в его плечи руками.
— У тебя что в машине ни разу не было?
И где-то тут все внутри меня падает.
И разбивается.
Вдребезги!
Вырываюсь из его рук и почти скатываюсь на свое сидение, суматошно поправляя белье и пытаясь как можно быстрее надеть платье.
И, вашу ж мать, как же мне сейчас больно!
— Таня?
— Знаешь, что? Мне пора домой.
— Я что-то не так сказал?
— Нет, что ты. Все пучком! — но голос мой предательски дрожит.
