Что я могу противопоставить отцу и его свите в случае, если он реально поставит себе за цель отжать у меня эту квартиру? В собственниках там была только мать, а после смерти я ее законная наследница, но ведь и Козинский может выкрутить дело себе на руку.
— Что у тебя там опять? — вздрогнула я, услышав голос Хана позади себя.
— Простите, Марк Германович, — убрала я телефон в пиджак и уж было хотела вернуться в переговорную, но начальник тут же меня придержал за локоть.
— Я вопрос тебе задал, — взглядом высверливает дырку во мне, требуя ответить.
— Личные проблемы, — но его мой ответ не удовлетворил, и он продолжает тяжело давить меня взглядом.
И я сдалась.
— Отец пытается вскрыть мамину квартиру, чтобы в последующем продать ее без моего участия.
— Это тот отец, который тебя бросил еще ребенком? — нахмурился и чуть склонил голову на бок.
— Откуда вы…?
— Он?
— Да, — кивнула и заломила руки, снова впадая в острый приступ стыда за себя и свою семью.
— Ладно, жди здесь.
И ушел, а потом вернулся через три минуты, распуская собрание и предупреждая секретаря, что его сегодня больше уже не будет на рабочем месте.
А у меня даже ладошки взмокли. И сердце в груди заметалось, обдолбанное адреналином. И надежда, такая сладкая и такая запретная скрутила всю меня. Жестко. Так, что и не продохнуть.
Неужели это вся суета из-за меня? Боже…
— Поехали, — подошел он ко мне и кивнул в сторону лифтов, а я только кинулась к столу, подхватила сумочку и за ним, вбегая в тесную лифтовую кабинку.
— Не стоило, Марк Германович…, - начала было я, но замолчала, потому что Хан только повелительно поднял руку, затыкая меня, и принялся кому-то звонить.
— Радик? Ты где? Угу, отлично. Давай, ты мне оперативно нужен с ребятами по адресу, — и поднял на меня глаза, — адрес, Таня?
И я тут же, как под гипнозом, выдала ему все явки и пароли.
А дальше был подземный этаж, хищная темно-зеленая Maserati Quattroporte, к которой мы подошли и в кожаный салон которой сели. А потом тронулись и помчались в сторону Выхино.
Молча. Без единого слова. Хан сосредоточенно и уверенно вел свой автомобиль, а я несколько раз хотела прервать безмолвие, но так и не решилась. Да и что я ему скажу, после всего того, что наговорила тогда, у себя дома?
Оставалось только украдкой пялиться на его мужественный профиль. На широкие запястья, перевитые венами. На длинные пальцы, с аккуратными ногтевыми пластинами. На сильные ноги, затянутые в ткань дорогого костюма. Что за проклятие такое? Как перестать это делать, а?
Когда прибыли на место, я даже выдохнула с облегчением, но радоваться было рано, так как в небольшом дворе дома уже стояло несколько дорогих черных иномарок и мне на мгновение стало страшно.
— Это наши безопасники и юристы, не дергайся. Идем, — и вышел из тачки, а я за ним.
И мы двинулись к дому, где вслед за крепкими, шкафообразными ребятами вошли в подъезд и поднялись на второй этаж панельной пятиэтажки. А там уж и застали картину маслом. Входная дверь в квартиру, в которой я некогда жила, была выставлена. Внутри страшный кавардак.
— Документы на квартиру искали, — пробормотала я.
— А где они?
— Я не знаю, — пожала я плечами.
— Ладно, решим, — кивнул Хан и тут же закрутилось.
Это было быстро и жестко. Компанию Козинского просто скрутили за пару минут, а потом и папашу моего приперли к стенке, объясняя ему его права и обязанности. А еще то, что он не совсем хороший человек и что у своей дочери отбирать квартиру — это дно.
— Она на нее не горбатилась, — выплюнул мой любящий отец, — а мне бабки нужны. Что, Танюша, не уважишь что ли папку, а? Уступи квартирку, а я с тобой, так и быть, поделюсь.
— Так и быть…, — безжизненно повторила я за ним.
— Все, Тань, хватит. Вот, держи ключи и дуй в машину, дальше мы тут сами.
Но я только смотрела на него в полном ступоре, пока он не рявкнул на меня в своей типичной манере — негромко, но жестко.
— Иди, я сказал!
Спускаясь, встретила Раису Сергеевну, которая вместо машины затащила меня к себе, а потом принялась выспрашивать все вдоль и поперек. А я только отвечала на полном автомате и не могла свыкнуться вот с этим одурманивающим ощущением, когда кто-то просто взял и решил за меня все мои проблемы. Без лишних слов.
— Вот это мужик, Танюша! И я понимаю…
— Ага, — потянула я и приняла звонок от Хана.
— Ты где?
— У соседки, — вещала заторможенно, — в первой квартире.
— Выходи.
Ну и я сделала так, как он сказал. Попрощалась с Раисой Сергеевной и вышла. А потом снова уселась в пахнущий роскошью салон автомобиля своего начальника.
— Домой? — спросил между делом, протягивая мне документы на квартиру.
Надо же. Нашел!
— Если можно, — кивнула я ошарашенно.
И снова тишина, которая рвет нервы своими ядовитыми когтями, потому что ничего так не изматывает, как вот это «ничто» между нами, которое я сама же и возвела. И вот уже мой дом показался из-за поворота, а затем машина свернула во двор и остановилась у моего подъезда.
Заглох мотор.
И, кажется, мое сердце тоже заглохло.
— Спасибо, Марк, — выдохнула я и подняла на него глаза.
— Не за что, — все так же по-деловому ответил он и повернулся, чтобы достать с заднего сидения какую-то папку, — и вот еще что.
— Что? — прикусила я губу, когда увидела на папке логотип «Лабра».
Что это значит? Господи! Все-таки увольнение, как я и просила?
Ох…
— Это твой новый контракт с нашей компанией. В нем больше нет неустойки. Стало быть…можешь подписать и уволиться, когда там тебе захочется. Хоть завтра. Не вопрос — я подпишу заявление.
И я приняла из его рук протянутую мне папку.
— И напоследок, — держал он в руках еще какие-то распечатки, — это бумаги на досрочное погашение твоего займа. Всю необходимую сумму внес твой бывший работодатель Иванчук. Так что вот, больше ты никому ничего не должна.
— Но как…? — в полнейшем шоке пялилась я на банковские выписки и не верила в то, что это действительно происходит. Что это не долбанный сон.
Ущипнула себя украдкой, но нет. Не сплю.
— Спасибо! Марк, это…
— Не за что, — перебил он меня и красноречиво посмотрел на часы, без слов давая мне понять, что лимит его любезности для меня исчерпан.
Вот и все. Он сейчас просто уедет, оставляя мне полную свободу выбора, которая пугала меня до чертиков.
